Духоту очень тяжело было переносить. Поэтому Никита Павлович и спросил, как я привыкаю к климату? Затем перешел к вопросу, по которому вызвал.
Дело было в следующем. Из Москвы на Гавану самолеты Ил-62 летали через Рабат. От Рабата до Гаваны расстояние по прямой составляло около 8000 км. Такое расстояние, да еще при встречном ветре, за 9 часов этот тип самолета пролететь не мог. Не хватало топлива и он часто производил посадку на Багамских островах. Посадка не по расписанию, на запасном аэродроме, и самолет прилетел в Гавану с опозданием на 3-4 часа. Иногда на этом самолете летела правительственная делегация. Ее должны встречать в аэропорту, а тут задержка. После того как попили чай, Толубеев заметил: "Прошу вас, Василий Сергеевич, подготовьте материал по всем случаям неприлета по расписанию самолетов Аэрофлота в Гавану".
Я, естественно, понял просьбу как приказ и подготовил обстоятельную справку с предложениями. Через несколько дней, почти не редактируя, он направил эту справку с донесением в ЦК КПСС. В ЦК размножили материал и разослали по списку всем членам правительства. В этом списке наш министр стоял одиннадцатым. Прочитав информацию, присланную из ЦК КПСС, как мне рассказывал один из работников управления кадров МГА, министр возмутился: Мы посылаем представителей за границу не писать донесения послам, а решать авиационные вопросы.
Министр безусловно прав. Я должен был вразумительно раскрыть все причины недолетов наших самолетов до Гаваны и убедить посла в том, что это зависит не от министра гражданской авиации, а от нашей научной мысли, от конструкторов Министерства авиационной промышленности.
Прошло время. Однажды я летел из Москвы в Гавану вместе с Никитой Павловичем. Во время полета он бросил реплику: - Раз представитель Аэрофлота летит на борту, значит, мы прилетим в Гавану по расписанию без посадки на островах?
Я пожал плечами: кто его знает? Сомнения на этот счет были, так как командир самолета, выйдя из кабины, мне сказал, что встречный ветер усиливается.
Толубеев выпил две таблетки димедрола, одну предложил мне и заснул. Я пить димедрол не стал. На высоте 10,5 км самолет попал в струйное течение. В этих случаях начинается сильная тряска самолета. Вот-вот развалится. Никита Павлович проснулся и подбежал ко мне и в каком-то паническом состоянии спросил: - Что происходит с самолетом? Я ответил, что ничего.
- Где сядем? - переспросил он.
- Видимо, на островах.
- Как прилетим в Гавану, готовь мне новый материал по таким полетам. И добавил, что не отстанет, пока Бугаев ( ударение при этом он сделал не на "а", а на "е") не примет меры, чтобы самолеты Аэрофлота, при полете в Гавану из Москвы, не садились на Багамских островах. Посадку действительно произвели на островах, а затем с задержкой на 4 часа в Гаване.
После прилета прошло несколько дней. Из Гаваны в Москву должна вылететь правительственная делегация. Но не вылетела. Прилетевший самолет из Москвы при заходе на посадку над аэродромом Хосе Марти врезался в стаю летевших птиц. Одна птица влетела в 4-й двигатель самолета и довольно-таки сильно повредила его лопатки. Запасного двигателя в аэропорту не было. На трех двигателях лететь на самолете Ил-62 можно, но только без пассажиров. Я доложил об этом случае Толубееву. Никита Павлович никогда не слышал, что птицы часто врезаются в летящие самолеты, и в этом случае мне не поверил. Сказал: - Садись в мою автомашину и поедем в аэропорт.
Приехали. Пошли к самолету. Авиатехники подставили стремянку. Он влез на нее и увидел действительно на лопатках турбины птичий пух и кровь. Слез со стремянки и сказал: - Если откровенно, думал, что ты сказки мне рассказывал, как в том полете, когда самолет разваливался. Теперь я вижу, что ты прав, но все же очередную докладную мне по посадке на островах напиши.
Вернувшись в представительство, подумал и решил, никакой докладной писать не буду. На другой день я сел в самолет и вылетел в Москву для доклада непосредственно министру гражданской авиации.
Когда я зашел в приемную министра, секретарша доложила, что представитель в Гаване просит разрешения войти. Борис Павлович незамедлительно ответил: - Пусть заходит.
Я ему доложил цель прилета: - Советский посол Н.П. Толубеев настаивает на устранении причин, из-за которых наши самолеты вынуждены делать посадки на Багамских островах.
Борис Павлович посмотрел на меня и сказал: - Очень хорошо сделал, что прилетел. Давай теперь подумаем, что нужно сделать, чтобы действительно избежать посадки на островах?
Тут я предложил: - Летать в Гавану надо не через Рабат, а через Гандер. От Рабата до Гаваны в Атлантическом океане отсутствуют радиотехнические средства обеспечения полетов. По ней никто не летает, кроме самолетов Аэрофлота. Все остальные авиакомпании летают вдоль американского побережья.
Борис Павлович подошел к карте, которая висела у него в кабинете, внимательно посмотрел на нее и сказал: - Вы правы, Василий Сергеевич.
Обращение по имени и отчеству мне польстило. Министр - и так запросто с подчиненным. Кстати, о Борисе Павловиче и как о министре, и как о человеке разные были отзывы. И положительные, и отрицательные. Больше отрицательных. У меня о нем сложилось положительное мнение. Конечно, я не знал его очень хорошо, но тем не менее непосредственно встречаться с ним приходилось неоднократно, и ничего плохого ни сказать, ни написать не могу. Борис Павлович - волевой и энергичный человек. Прекрасно и досконально разбирался во всех вопросах гражданской авиации. При нем дисциплина в отрасли была на высоком уровне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77