— А у рыбоньки-королевны. Она добренькая, даже если и заметит, так не настучит.— Не настучит! А еще певец. И ворюга. И бабник. Веди себя прилично, рыцарь тихрианский, две брови, две ноги.— Эт-то как?— А так: не тяни, что понравилось, у ближнего своего.— У дальнего фиг достанешь!— И не клади глаз на чужих жен.— Так ежели ейный муж, окромя глаза, ничего на нее не…— Слушай, не вмешивайся во внутренние дела алэлова государства. У короля были свои соображения, когда он всех дочек чохом замуж выдавал — ему наследник был позарез нужен.— Ага, и дождался! Да таких, как этот хмырь подковный, в колыбельке душить следует.Вот тут Юрг был полностью с ним солидарен. Оставалось только дипломатично заметить:— Возлюби ближнего, как самого себя.— Да на хрена ему моя любовь — что он, сиробабый?Юрг только рукой махнул — ну не давались ему нравоучительные беседы, хоть умри! И как он только будет Ю-юшу воспитывать…Так что некоторое время спустя, задумчиво окуная сынулю в теплую до парной одури воду, он с каким-то недоумением признался жене:— А я вот сейчас убедился, что вряд ли гожусь в воспитатели нашему подрастающему поколению. Не смог объяснить Харру простейшие нравственные принципы…Мона Сэниа фыркнула:— Тоже мне печаль! Нравственные принципы — не кашка, которую вкладывают в ротик. Их просто усваивают на примере ближайшего окружения. А если ты вдолбишь нашему гостю то, что ты называешь нравственными принципами, то он, вернувшись на Тихри, чего доброго поплатится за них жизнью.— Если тебя ударили по правой щеке… Да, девочка моя, с такой моралью действительно и гробануться проще пареной репы. Но как же с Юшенькой быть совсем его не пестовать?— Твое дело, муж мой, любовь моя — научить его драться, но до этого еще далеко. Так что пока покомандорствуй всласть…— Ощущаю грусть в голосе!— Еще бы — мы ни на шаг не продвинулись в наших звездных поисках. Если бы мы могли заглянуть сейчас в магическую колоду и вычислить, какие два созвездия пропали из нее после полетов Иссабаста и его предшественника, это значительно сузило бы круг поиска. Но для тех, кто держит колоду, не имея крэга на плечах, она — пачка белых картонок…— Постой, Сэнни, семейство Пы верно крэгам, и колода карт у них несомненно имеется. Что, если он изобразит раскаявшегося?..— А крэг? — Мона Сэниа вздохнула так, словно она действительно сожалела об отсутствии тех, кого чаще называли «пернатой нечистью».— У нас же есть Кукушонок!Юрг подпрыгнул в воде, как дельфин — глотнувший соленой влаги. Ю-ю отчаянно заверещал.— Ты с ума сошел! Он же как член нашей семьи!— Вот именно, поэтому на него можно положиться.— Да, — нехотя согласилась принцесса, — на картине Оцмара были изображены и Кукушонок, и трехлетний Юшенька. Так что ничего с ними произойти не может.— У тебя наконец-то прорезывается королевская мудрость… Чего не скажешь о Пы. Из всей дружины… Ишь, гогочут в соседней бухте — должно быть, Харра можжевеловыми вениками потчуют, это я их научил… Так вот, должен констатировать, что уважаемый Пыметсу — самый лихой рубака, каких я только встречал на своем веку. Махать мечом он мастер, но шевельнуть мозгой… Одним словом, достойный наследник верховного судьи.— Ну это единственное, в чем можно быть уверенным.— Ты серьезно? — изумился командор.— Конечно. Судья — это, в сущности, просто палач. Если король кого-то приговаривает к смерти, то осужденный получает меч и неограниченное время на поединок. Но дело в том, что верховный судья — это боец, не знающий поражения. Он непобедим.— Ха! А нельзя ли пригласить его на какую-нибудь нейтральную территорию для небольшого показательного матча?— Не шути, муж мой, любовь моя. С самых Темных Времен эта семья наследует должность, от которой, честно говоря, дурно пахнет. Но ни в одной летописи не отмечено, чтобы верховный судья проиграл хотя бы один бой.— Знаешь, мне как-то расхотелось делать ставку на Пы.— Да? А сколько предположительных созвездий мы насчитали? И помножь на количество звезд. Планеты, конечно, не у каждой… Ой, погоди-ка, погоди… Только сейчас мне пришло в голову, что ведь Иссабаст примчался на таком потрепанном корабле, что ясно и младенцу: тут козыри, указавшие ему созвездие, были ночные. А его предшественник, побывавший на сказочной планете Шоео, был облагодетельствован светлыми, дневными картами. Понимаешь? Из двух созвездий, пропавших из колоды, мы безошибочно выберем нужное.— Остановочка за немногим — как объяснить нашему дюжему молодцу, какую роль он должен сыграть, и добиться, чтобы он запомнил…— Дорогой, ты забываешь о Кукушонке — уж он-то вспомнит все карты до единой!— Но если остальные крэги подслушают его мысли…— А Кукушонок скажет им только то, что мы отпускаем Пы из дружины и дарим ему крэга — нам-то он не нужен. Что же касается мыслей, то он научился их прятать еще в подземелье. Нам придется их обмануть, и в успехе предприятия я ничуть не сомневаюсь.— Бр-р-р, Сэнни, и подумать-то страшно, если — неудача.— Я выросла в королевской семье, где обман — это профессия.— Стоп! Но он невольно выдаст наше местонахождение…— Каким образом? Что мы — на Лютых островах, знает весь Джаспер. А вот представить зрительно Бирюзовый Дол, чтобы сюда перенестись через НИЧТО, будет невозможно — словами этого не передать; конечно, если крэг сядет кому-нибудь на плечи и внушит нужную картину… Но Кукушонок не способен на такое предательство.— Дай-то бог. Ох, Сэнни, разонравилась мне эта авантюра?— Если бы я не винила себя в гибели Светлячка, я и сама на это не решилась бы…Два непрошенных облачка четко и одновременно накрыли обе ранние луны, и в наступившей темноте море засветилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157