Надо сказать, что двинуть по роже Валера мог не только чужого, но и своего. Заработать у него можно было много, особенно тем, кто институтов не кончал; во всяком случае, больше, чем в соседнем кооперативе, обремененном «крышей», и уж точно больше, чем в государственном учреждении. Была в Валерии какая-то звериная, вкрадчивая беспощадность, от которой не только у рабочих, но и у поставщиков спирало горло. Во всяком случае, когда один завбазой поставил Валерию несвежие яйца, Валерий без тени улыбки заявил, что в следующий раз в мороженую массу отправятся собственные яйца заведующего; и, как ни странно, заведующий тухлых яиц больше не поставлял.Завелись у Валеры и свои связи: все больше сахарно-сливочные, на продуктовых базах и подмосковных совхозах, однако попадались и странные вещи: один директор совхоза страдал от платонической любви к двумстам листам шифера и согласен был за этот шифер на все, даже отдаться на покрытой им крыше. Но ничего у директора не было, кроме телевизоров «Рубин», завезенных в их удаленный от центра цивилизации магазин уже после того, как все колхозники отоварились «ящиками». Валера же знал место, где были готовы обменять шифер на крепежный лес, а Сашка Шакуров, в свою очередь, нашел ему пермяков, которые доставили лес и увезли в свою Пермь половину совхозных «Рубинов», а другую половину Шакуров рассовал по своим клиентам и выручку поделил с Валерием.Но такие сделки случались редко.Юрий Сергеевич не оставил Валеру своим вниманием. Регулярно звонил, спрашивал, как идут дела: познакомил с нужными людьми. Раза три звал его с собой в кабак. Ездили в бывший цековский санаторий, с отличной баней и шикарными девочками. Но Валерию там не понравилось. Люди, собравшиеся в санатории, были слишком высокого полета, а один, обознавшись, даже принял Валеру за телохранителя Юрия Сергеевича.Валерий сам перед этими людьми не заискивал, и ему было неприятно, что Шакуров ходит перед ними на цырлах, обделывая свои малопонятные Валерию дела.Однако много делалось и полезного на этих встречах.Как-то Юрий Сергеевич, Шакуров и Нестеренко сидели за столиком — по бронзовой решетке вились буйно цветущие клематисы, и бутылка шампанского в мельхиоровом ведерке дышала свежим холодом. Волосы Валерия уже отросли, и Юрий Сергеевич впервые обратил внимание, что Нестеренко — рыжий.— Что, Валера, грустный, — спросил Иванцов, — рэкет еще не заел?— Да какой там рэкет, — осклабился Нестеренко, — тут любой чиновник рэкетирам ничего не оставит. Мне на рынке один мужик жаловался: он птичье говно с крыш собирал и огородникам продавал на удобрение. Так вот собирал он, собирал, а потом к нему приходят из жэка и говорят: наше это говно, плати половину. Все, кончилось его дело, теперь он по тряпкам шустрит.— Ну а ты?— А ко мне вчера инспектор с санэпидстанции, третий раз за месяц! Я ему говорю, побойся Бога, сукин ты сын, ты же неделю назад приходил! А он: «У меня сестра приехала, что я, совсем сволочь бесчувственная, чтобы сеструху не встретить!» Сошлись на пяти сотнях…— Гм, — сказал Юрий Сергеевич, что-то обдумывая.Через два дня Юрий, имея под боком Валерия, остановился пошутить с плотным, лет пятидесяти мужиком, у него было обвислое лицо и задница, формой и весом напоминающая круг российского сыра.— Как дела, Юрий Сергеевич? — уважительно справился мужик.— Да вот, — осклабился Иванцов, — совсем плохо, надавал кредитов, а вернут ли, не знаю.— Это кто же не вернет?— А вот хоть он, — показал Иванцов на Валерия, — дали, понимаешь, парню на мороженое, а ваши проверяющие его совсем замучили: третий раз за месяц приходят. Если так дело дальше пойдет, то откуда парню возвращать кредиты?Лицо плотного мужика вытянулось.— Это кто же вас проверяет? — спросил он Валерия. — Да ходит такой, Чуркин, — сказал Валерий. — Черт знает что за безобразие, — разозлился мужик, — спасибо, Юрий Сергеевич, что сказали, завтра же разберусь.Через некоторое время, когда Валерий под восхищенные крики нескольких бывших на базе девиц прыгал с тарзанки в мутные воды Москвы-реки, обвислый мужик вновь подошел к Иванцову. Рядом стояло довольно много народу. Какой-то седой с прибалтийским лицом человек в тенниске и шортах изучал неподалеку от купающихся иностранный журнал «Плейбой».— Во дает парень, — заметил мужик и добавил: — Я думал, он ваш телохранитель.— В некотором роде, — туманно ответил Иванцов.— Валерий крутой парень, из Афгана, такой три раза откупится, а потом найдут где-нибудь вашего Чуркина в виде полуфабриката…Плотный мужик вздрогнул и потупился: видно, Чуркин был человек честный и делился с ним долей.Седой прибалт оторвался от «Плейбоя» и с интересом прислушался к разговору: он был немного знаком с Иванцовым — лет пять назад они работали в одном главке.В следующее воскресенье Валерий не поехал в дом отдыха — работал. Уже вечером, усталый, он вкатился на грузовичке во двор магазина и стал на пару с Мишкой выгружать пустые холодные контейнеры. Солнце уже закатывалось за высокие пыльные крыши; в доме напротив визжала электропила, и листва деревьев, тяжелая и тусклая от московской пыли, шелестела на тихом теплом ветру.На пороге подсобки сидел Гена-близнец и, разомлев от жары, сосал пиво из пестрого цилиндрика. Валерий подошел к нему.— Иди помоги, — приказал Валерий, кивнув на ящики.— Ты чего это мне приказываешь? — рассердился Генка.— Или ты делаешь, как я тебе приказыуваю, или ты у меня не работаешь, — не повышая голоса, сказал Валерий.Генка, ни слова не говоря, отставил пиво и пошел таскать контейнеры.Валерий вошел в подвальчик, опростал на стол сумку с выручкой и, вынув калькулятор, принялся ее пересчитывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11