И он ясно помнил похороны.
Но кто-то кричал. Он был один здесь, на горе, куда взбираются
мертвецы, и все же крик прозвучал где-то впереди.
Его рука - железный крюк. Он выбросил ее, зацепился за что-то,
подтянулся. Это был нелегкий способ передвигаться, но он почему-то казался
правильным. Генри подтянулся, снова выбросил руку, но ничего не коснулся.
Странно. Он оттолкнулся ногами, распрямился...
Мир перед ним закачался. Повиснув в воздухе, он какое-то время
удерживал равновесие, затем стал падать - затем шок, мгновение разрывающей
на части боли - и бесконечная мягкость, окутавшая его в тишине, сквозь
которую, издалека, позвал его голос.
Пахло дымом и горячей едой. Генри приоткрыл один глаз. Он полусидел -
полулежал, прислонившись спиной к покрытой мехом каменной стене. Над ним
висел карниз, заканчивающийся занавесом из звериных шкур. Рядом с ним у
маленького костра, подкладывая дрова в огонь, сидел на корточках
Бартоломью.
- Как раз время обедать, - прокаркал он. На огрубевшем лице, над
черной, покрытой инеем, бородой блестели глубоко запавшие глаза.
- Я выкопал вас из сугроба, он прервал ваше падение.
Руки Генри болели. Он поднял одну, посмотрел на горящие,
темно-красные пальцы.
- Ваши руки сильно замерзли, но я отмассировал их у костра; думаю, с
ними все будет в порядке. Я тоже немного обморозил ноги.
Генри перевел на него взгляд, увидел окровавленные куски меха,
обернутые вокруг ступней Бартоломью. Капитан откинулся назад и закрыл
глаза.
- Вы поняли, капитан, не так ли? - прохрипел Бартоломью. - Мы прошли
через горы, преодолели перевал. Еще пара сотен футов вниз по южному
склону. Мы дойдем, капитан! Мы дойдем...

8
Капитан Генри стоял на проталине. Он прижал онемевшие пальцы правой
руки к бедру, боль прострелила его до локтя. Он нажал сильнее. Суставы
неохотно поддались - пальцы согнулись на четверть дюйма.
Со стороны леска послышался звук шагов. Появился Бартоломью,
бородатый, широкоплечий, на его поясе болтались полдюжины тощих, с
выпуклыми глазами, зверьков. Он бросил их на пол, снял лук и колчан,
присел у огня, достав нож с коротким лезвием, которым всегда потрошил
животных.
- Паучьи крысы, - сказал он, - ничего другого нет.
Генри неуклюже поднял лук, критически осмотрел его, затем показал на
добычу и кивнул.
- Я становлюсь довольно метким, - продолжал Лэрри. - Последнего я
подстрелил более, чем с тридцати ярдов.
Генри неуклюже вытащил из кобуры бластер, сомкнул вокруг него большой
палец и мизинец и попробовал положить указательный палец на курок. Оружие
упало на землю. Генри сердито покачал головой, с трудом наклонился, поднял
его, сунул в кобуру и снова принялся разрабатывать пальцы.
- Я видел следы от другого костра, - сказал Бартоломью. - Прошло не
более недели.
Генри поднял палку, разгладил грязь ботинком, нацарапал слова.
Бартоломью склонил голову и прочитал:
СЕГОДНЯ МЫ БУДЕМ ДЕЖУРИТЬ
Бартоломью кивнул. Он вытянул руку вверх, ухватился за трехдюймовой
толщины ветку, потянул, она с треском упала. Лэрри оборвал засохшие листья
и сломал ее о колено. Его кожаная куртка треснула на боку несколько дней
назад, через дыру Генри увидел, как играют под рубашкой крепкие мышцы.
Лицо юноши почернело от солнца, мощная линия шеи поднималась над широкими,
сильными плечами. Его мускулистые, сильные руки загорели. За эти последние
месяцы похода он изменился.
Под деревьями что-то шевельнулось, Бартоломью вскочил, натянул лук и
одним движением приладил стрелу. Генри вытащил из кобуры бластер. Пальцы
неуклюже сжались. Из рощицы выскочило длинноногое, длинношеее существо,
стало карабкаться вверх по склону, выбивая копытами перегнившую траву.
Генри поднял бластер, нащупал курок. В стволы ближайших деревьев ударила
короткая вспышка.
Тетива лука зазвенела. Раздался свист стрелы. Животное споткнулось,
упало, покатилось, брыкаясь, и затихло. Его причудливо сочлененные ноги
спутались.
Мужчины пошли вверх. Стрела, пущенная Бартоломью, торчала из-под
лопатки животного; очищенная от коры ветка белела на фоне гладкой серой
шкуры.
Над стволом дерева, развороченного неудачным выстрелом Генри,
поднималась струйка дыма.
Бартоломью вытащил нож и принялся за работу. Генри взял в более
здоровую руку пустую бутылку для воды и пошел вниз. Пройдя сотню футов, он
резко остановился и замер, вглядываясь через подлесок в хижину под
деревьями.
Она представляла собой кособокое сооружение, собранное из пластиковых
панелей. Вокруг нее было тихо. В стене, обращенной к нему, виднелись два
маленьких окна; темные, пустые квадраты из прозрачного пластика. Сбоку
лежала куча сухих листьев, принесенных ветром; дикие весенние цветы
пробивались из груды полусгнившего мусора.
Генри бесшумно вернулся назад к прогалине, где Бартоломью поджаривал
над огнем ломти мяса. Юноша поднял глаза и Генри махнул головой в сторону
хижины. Лук мгновенно очутился у него в руке.
Генри повернулся, пошел по глубокому слою перегноя. Мужчины обошли
хижину, подкрались поближе. Через четверть часа они стояли у двери
покинутого сооружения. На сморщенной пластиковой панели виднелся след от
бластера. Дверь была распахнута, замок сломан. Генри шагнул внутрь. В нос
ему ударил запах плесени и разложения. В углу лежал скрюченный, сильно
разложившийся труп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49