.."
Диктор продолжал бубнить. Но дверь дома распахнулась, из нее выбежала
Дульчия с горящим от радости лицом и слезами на глазах. Она бросилась к
старику.
- Дедушка! Ты слышал? Теперь ты обретешь Вечную Жизнь и... и... - она
посмотрела на Лэрри. - Лэрри! Почему ты ничего не сказал? Ты, наверняка,
знал, что произойдет нечто подобное! Президент Совета - сторонник
расширения границ, как и твоя новая партия...
- Он знал! - проворчал Генри, глядя поверх ее головы на Лэрри. - Он
все это и устроил, правда, мальчик мой? Хенфорт никогда бы не сделал
подобный жест, да еще в такой момент, если бы не было какой-то причины.
Дульчия повернулась и пристально посмотрела на Лэрри, который слегка
смущенно рассмеялся.
- Политика, Дульчи, - согласился он. - Экспансионистская и
Консервативная стороны Совета были уравновешены. Новый делегат с Алдорадо
неизбежно должен был нарушить это равновесие. Я только упомянул о
капитане...
- Значит, это награда от твоей партийной группировки! - рявкнул
Генри. - Очень мило. А тебе не пришло в голову спросить меня, хочу ли я
быть Гражданином Расы?
Лэрри посмотрел ему в глаза.
- Капитан, - сказал он, - мне наплевать, хотите вы или нет. Я был ни
на что не годен до тех пор, пока вы не взяли меня с собой. Именно Гонка
сделала из меня мужчину. Но пребывание с вами на Коразоне имело более
важное значение. Оно встряхнуло меня и научило правильно смотреть на вещи,
и не только те, что касаются меня, но и вас...
- Меня? - заревел Генри, поднимаясь с кресла.
- Сядьте, - спокойно сказал Лэрри. - И лучше послушайте меня. Вы
можете огранить грубый белесый камень, превратив его в бриллиант, который
ослепит вас - но с самого начала этот камень должен быть алмазом. Да, меня
надо было огранить, чтобы я засверкал так, как нужно, но я никогда не был
алмазом, капитан. Может быть, так себе, средненький изумруд, но не больше.
Я - политик, и если повезет, то с помощью Дульчи когда-нибудь стану
великим политиком, но я никогда не был капитаном Генри!
- Почему ты думаешь... - перебил его капитан.
- Я сказал, закройте рот и слушайте, - продолжал Лэрри, не повышая
голоса. - Когда я закончу, скажете все, что хотите. Я говорю вам,
существует только один капитан Генри. И я добился Вечной Жизни не для вас.
Я сделал это для себя, для Дульчи, для всех нас. Вы помните стихотворение
Киплинга о первопроходце? То, что вы цитировали той ночью, когда мы прошли
через портал на Коразоне? Так вот, помните одну из строф, ту, в которой
говорится:
Мне все твердили: "Дальше нет пути.
Здесь твой предел. Здесь край цивилизаций.
Построй амбар и дом, зерно расти.
Здесь сытый рай ты можешь обрести.
Лишь укрепи границу у акаций".
Но глас в ночи рождался, как порыв:
"Неведомое скрыто за пределом..."
Как совесть, слаб, но властен был призыв:
"Отправься в путь, раба в себе изжив.
Преодоленью быть твоим уделом."
- ...Так вот, это вы, капитан! - сказал Лэрри. - Сотни и тысячи
хороших людей, которые придут "к раю цивилизаций" и последуют по
продолженному вами пути. Это вы, и Господь свидетель, человеческая раса
нуждается в вас!
Лэрри сделал глубокий вдох.
- Капитан, я как-то сказал вам, что вы никогда не умрете, - продолжал
он. - Так оно и будет, если это хоть как-то зависит от меня. И если вы
добровольно не согласитесь пройти процедуру Обретения Вечной Жизни, я сам
буду держать вас, пока врач не воткнет в ваше тело первую иглу. Так что,
пока от меня хоть что-то зависит, я вам говорю, мы не собираемся вас
терять, - и это мое последнее слово!
Он резко повернулся к девушке.
- Пошли, Дульчи... Пусть он побудет один, может, хоть немного
здравого смысла просочится в эту непробиваемую, как алмаз, голову.
Лэрри развернулся на каблуках и ушел. Дульчия подпрыгнула и побежала
за ним.
- Дульчи! - заревел Генри, в ярости от того, что она покинула его по
команде этого дерзкого молодого человека. Продолжая реветь, он с трудом
поднялся на ноги, но они уже входили в дом. Генри остался один у бассейна.
Сердито фыркнув, он упал назад в кресло.
- Держать меня! - зарычал капитан, побелевший от злости. - Почему...
Он замолчал и как бы увидел себя со стороны: вот он ревет и хрипит,
как разъяренный морж. Постепенно до Генри дошла юмористическая сторона
этой истории, он отбросил голову назад и рассмеялся.
Смех очистил его. Наконец-то он протрезвел. Конечно, этот молодой
нахал прав. И нужно быть самым последним идиотом, чтобы отказаться от
возможности обрести бесконечную жизнь и принять участие во всех открытиях,
о которых только может мечтать человек. Генри снова засмеялся, на этот раз
тихо.
Хейл сделал его Коммодором. Ладно, этим он его и возьмет. У него
будет, созданный для полетов в глубоком космосе, разведывательный катер,
который протащат через портал кусочек за кусочком и снова соберут; он
увидит, что лежит там, за далекими звездами.
Генри наклонился, поднял яркий камешек, который отбросила в сторону
Дульчия. Это был бледно-фиолетовый, без единого изъяна, аметист в
двенадцать карат. Он бросил его в бассейн, посмотрел, как камень уютно лег
рядом со своими сверкающими собратьями, покачиваясь и искрясь от движения
струи воды из природного ключа, которая и вынесла их наверх из залежи,
находящейся далеко внизу.
Цветные камни. Из-за них тоже лишались жизни люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49