- Если бы я знал, может, и не спускался бы.
- По-настоящему, мне бы надо сопровождать тебя, но должен же кто-то
приглядывать за этим типом. Красиво будет, если он сгинет и оставит нас на
дне.
- Все правильно.
- Собственно говоря, незачем и тебе спускаться. Забудь всю эту
историю и становись моим компаньоном.
- Спасибо. Но раз я вытащил карту - надо играть.
- Не назвал бы это сравнение удачным. Речь идет о жизни, а не об
игре.
Стояла прекрасная ночь - насколько это возможно в наше время. Море
успокоилось, изредка кое-где вздымалась волна. На небе не было ни луны" "и
звезд. Только душный запах вулканической лавы ощущался сильнее, чем на
суше. Кармоди нажал еще одну кнопку, и за борт перекинулась хромированная
лесенка. Я перелез через поручень и начал спускаться.
- Ты иногда подавай сигналы, дружище, - напутствовал Кармоди. - Держи
связь.
- Конечно, не уходи без меня.
- Не сомневайся, будем ждать. Вода сомкнулась над моей головой, и я
плавно пошел на дно.

8
Я был окружен звуками: собственное свистящее дыхание, едва слышное
гудение рециркулятора, скрип кожаного ремня, трущегося о подводный костюм.
Я потрогал кнопку, включающую ток, и почувствовал мгновенный толчок, его
сообщил мне водяной двигатель, укрепленный под баллонами на спине. Сквозь
толщу воды я с трудом различал цифры на приборе, пристегнутом к моему
левому запястью" он показывал глубину и мое положение в пространстве. Я
поднес его поближе к глазам, перевернулся головой вниз и активно заработал
ластами.
Я почувствовал, как сильный поток подхватил меня. Кармоди рассказывал
в свое время, что Средиземное море продолжает опускаться на полдюйма в
неделю, выливаясь через Гибралтарский пролив, чтобы выровнять разницу в
уровнях, образованную новым Сицилийским "мостом". Закрытая со всех сторон
сушей восточная его часть, в которой я сейчас находился, подпитывала этот
поток подземными водами. Теперь мне приходилось плыть навстречу течению, и
я продолжал падать вниз, но уже не отвесно, а под углом в сорок пять
градусов.
Пройдя семьдесят пять футов, я убавил силу тока и попробовал
вглядеться в глубину под собой. Это было сравнимо с изучением изнанки
собственных век. Вода была так холодна, что мои голые руки заныли. Засунув
их в подогреваемые карманы костюма, я перевернулся на спину, чтобы
посмотреть вверх, и увидел едва заметное светлое пятно в темной воде - а
может, просто его вообразил.
Индикатор положения показал, что я отдрейфовал на сотню ярдов от
катера, тогда я выровнял курс, а затем снова устремился вниз" Гнетущее
давление воды все усиливалось, но, проигнорировав покалывание в глубине
глаз, я ушел на глубину в сто пятьдесят футов.
Светящаяся стрелка индикатора показала, что я нахожусь на глубине в
сто семьдесят пять футов. Так глубоко я нырял всего лишь один раз, в
прозрачной воде Бермудского треугольника, когда надо мной сияло солнце
тропиков, а голубое небо было покрыто облаками, похожими на чисто вымытых
барашков. Цепляясь за это приятное воспоминание, я опустился на глубину
двухсот футов.
Отдохнув еще немного, я снова ринулся вниз. Если верить Кармоди, то
дно - на глубине тридцати пяти саженей, а стало быть, я уже должен скрести
его носом. Поработав ногами, я проплыл еще примерно ярд...
Что-то коснулось моего тела, и я шарахнулся в сторону: это оказалось
пышной веткой водорослей, которая слабо фосфоресцировала, излучая
зелено-голубое сияние. Я достиг морского дна.
Я принял вертикальное положение, и ноги мои погрузились в мягкий ил.
Высокий куст водорослей рос вертикально, видимо, здесь не было никакого
течения. Вглядываясь во тьму, я не смог различить ничего, кроме призрачных
морских растений, которые грациозно покачивались, потревоженные моим
появлением. Я подумал, что если мне не шевелиться, замереть, они забудут о
моем присутствии. Сейчас я медленно опущусь на мягкий ковер морского ила и
буду отдыхать, наблюдая танец каких-то неведомых светящихся лент...
Тут я вспомнил предостережение: "Картины морского дна усыпляют". Я
попытался двигаться, потом оставил эту попытку - слишком уж было тяжело, -
потом подпрыгнул, заработал руками и ногами, чтобы сбросить дремоту,
обволакивающую, словно теплое одеяло. Мне показалось, что я боролся
довольно долго, пока не повис в воде, тяжело дыша.
Стрелка индикатора показала двести двенадцать футов глубины.
Наслаиваясь на прежний шум, в ушах зазвенел еще какой-то высокий, поющий
звук. Сияние циферблата как будто ускользало, уплывало от меня и грозило
исчезнуть совсем... Я упустил из виду это единственное светящееся в
темноте пятно, и вдруг вместо него замелькали разнообразные красочные
пятна, они вертелись вокруг меня, словно расплавленная радуга, я
закружился в их вихре, а они, сопровождая меня, пели зовущими сладкими
голосами. Теперь я двигался меж высоких столпов холодного огня, я плыл к
месту, куда нет доступа, - так бывает только во сне, когда душа, свободная
от тела, устремляется к золотому сиянию...
Нет, что-то здесь не так... Нащупав колено, я нашел над ним кнопку и
нажал. Теперь снова можно наслаждаться многоцветьем красок и райским
пением...
Но тут в горле у меня появилась резкая боль, а нос словно Зажали
горячими щипцами. Голова дернулась в сторону, я набрал воздуха, чтобы
заорать, но вместо этого подавился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46