Выбравшись из
кабины, я стал отчаянно карабкаться наверх.
В последний раз подтянувшись на локтях и забросив ногу на край шахты,
я уже открыл было рот, чтобы позвать тех двух парней, однако понял, что
вокруг нет никого и ничего: никаких признаков нашего лагеря, ни одного
человека. Только ледяные просторы. Следов землетрясения - и тех не было.
Лишь на месте входа в шахту курилось нечто похожее на кратер.
Тем же успехом увенчались мои попытки обнаружить третью, а за ней и
четвертую станции. Пешком, ориентируясь по солнцу, без рукавиц и защитной
маски для лица, которые я потерял, я кружил по ледяной пустыне. Результат
один: ни палаток, ни оборудования, ни людей. Шахты закрыты и покинуты.
Через четыре дня я добрался до о морского берега. В свое время мы
ставили там на мелководье небольшое суденышко. Команда исчезла бесследно.
Однако запасы продовольствия и горючего оставались. И я рискнул.
Семь дней я провел в открытом море. В это трудно поверить, но на
восьмой я увил ал берега Батон-Гуж. Из осторожности я подплыл к порту
ночью, выбрал дальний причал и как следует спрятал лодку. Пошел в город.
Пытался связаться с Вашингтоном, но безуспешно. В Батон-Гуж уже царил
хаос, начинался голод: все беженцы с побережья и других опасных районов
искали пристанища именно там. Атмосфера раскалилась, словно в плавильном
цеху, в воздухе носилась сажа, и подземные толчки повторялись ежедневно.
Найдя подходящий автомобиль, я направился на восток. Но и на шоссе
все было не слава Богу: меня "пасла" какая-то "тачка", постоянно норовя
сбросить в кювет. Но не на того напали. В момент, когда эта сволочь вновь
начала прижимать меня, я резко прибавил скорость, и машина-преследователь,
выведенная из равновесия, закувыркалась по дороге. Я вернулся и осмотрел
"трофей": без признаков жизни застыли двое мужчин, одетые в штатское.
Документов при них не было. На вид - лет сорок-пятьдесят, а других примет
никаких, ни национальных, ни социальных...
На всем пути города почти перестали существовать: большие дома
рухнули, малоэтажки разграблены дочиста, редкие машины на дороге держатся
как-то робко.
Сюда, в Гринлиф, я прибыл на третий день. Кажется, это было неделю
назад. Но здесь меня накрыло землетрясение.
- Ты думаешь, что полярную экспедицию уничтожили те же люди, которые
преследуют тебя здесь? - перебил я его.
- Да я могу поклясться жизнью! - прохрипел он.
- Они и сейчас здесь, в городе. Они повсюду, они меня ищут. Но я
схитрил: оставил машину за несколько кварталов отсюда. Думал вернуться...
- Их уже нет, - пытался я его успокоить.
- Рыщут по городу, - возразил моряк. - Они не сдадутся, они меня
найдут в конце концов. Но я их встречу. - Он приподнял руку, гнев на его
лице сменился недоумением. - Где же мое оружие?
- Оно тебе не понадобится, - сказал я. - Я увезу тебя...
- Они его украли, - слеза покатилась у него по щеке. - Когда я
заснул...
- Поехали, - приказал я. - Пора двигаться. - Я встал, надел
респиратор и попытался поднять раненого. Он издал неестественно тонкий
крик.
- Возьми вот это, в кармане, - простонал он. - Покажи им... Пусть
выслушают... - Нижняя челюсть бедняги отвисла, глаза остекленели, я
пощупал пульс - его не было.
Целую минуту в полной тишине я смотрел на бездыханное тело
незнакомца, соображая, была ли хоть доля смысла в том, что он мне
рассказал. Очень похоже на бред. Он, кажется, упомянул карман... Но в
обоих была только пыль. Продолжая поиски, я обнаружил у пояса маленький
старомодный кармашек для часов, какие делались на брюках в старые добрые
времена. Запустив туда пальцы, я нащупал что-то гладкое и прохладное.
Вытащил. Это оказалась большая увесистая монета, чуть меньше серебряного
доллара. На одной стороне ее Красовалось стилизованное изображение
какой-то птицы, на другой - сложнейшая вязь.
Я опустил монету в карман, немного постоял, как вдруг услышал шум с
улицы.
Я упал плашмя на груду битого стекла и кирпича, прямо под оконным
проемом. Рука судорожно сжимала револьвер. Шум повторился. Теперь я понял,
что это под чьими-то ногами стонет моя доска, переброшенная через
пропасть. Перепрыгивая через груды консервных банок и бутылок, я незаметно
выскользнул из магазина.
Спрятавшись за углом, я следил за развитием событий. Человек в темном
костюме вышел из "моей" продовольственной лавки. Подойдя к оврагу, он
ступил на доску. Скрип ее взорвал давящую тишину мертвого города.
Преодолев пропасть, "черный костюм" спрыгнул на землю. Если он нашел в
лавке мертвого моряка, то на какое-то время должен успокоиться, а может, и
убраться восвояси. Кажется, можно покинуть свое укрытие. Я вышел из-за
угла.
"Щелк!" - услышал я сухой звук и, еще не успев понять, что произошло,
пригнулся и покатился по щебню. И снова характерное "щелк!" - звук
выстрела. Откуда целились, я из-за пылевой завесы не понял. Но ко мне явно
кто-то приближался. Шаги замедлились, теперь этот кто-то стоял совсем
рядом.
Времени на раздумья не оставалось; я собрался в пружину и ринулся
вперед. Моя пуля угодила во что-то мягкое. Тяжело дыша, я обыскал его
карманы. Они были пусты: ни часов, ни кольца, ни водительских прав.
Через десять минут, так и не отдохнув и не поев, я снова влез в свою
машину и помчался на восток, держась на одном адреналине. По грунтовой
дороге я постепенно выбрался на шоссе 90.

3
Через час после того как совершенно стемнело, я остановился у
небольшого мотеля с кафе и бензоколонкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46