С минуту
ничего нельзя было понять, кроме дикого мелькания рук и ног. Затем Маньян
попятился назад и тяжело шлепнулся на пол. Голова его кружилась. Он
свалился набок и без движения растянулся на полу.
Селинорец выпрямился и поднял свой пистолет...
Ретиф схватил со стола первый попавшийся торт и с размаху швырнул его
прямо в вытянутое лицо селинорца.
Тот взвизгнул. Пистолет отрывисто рявкнул раз, другой. Пуля сорвала
золотой погон винно-красной куртки полуофициального вечернего костюма
Ретифа. Вторая с тупым звуком - тинк! - попала в оловянную супницу. Густой
пурпурный суп в две струи потек из пробитых отверстий. И только теперь
Ретиф добрался до стрелявшего. Он завернул ему руку с пистолетом за спину
и собрался перехватить вторую руку, как вдруг почувствовал, что комната
почему-то увеличилась раза в три. Он затряс головой, задержал дыхание и
отшвырнул чужака в дальний угол.
Ноги его превратились в рояльные струны, напряженные и дрожащие. Он
ухватился рукой за стол, ища опору, и с грохотом свернул его набок.
Маньян, отфыркиваясь под каскадом ледяного зеленого пунша, хлынувшего на
него сверху, с трудом сел на полу.
- Да, да, мама, уже иду... - бормотал он.
Ретифу казалось, будто голос Маньяна доносится до него откуда-то из
огромного пустого зала. Он увидел, словно сквозь сон, как его напарник
медленно, пошатываясь, поднялся на ноги.
- Что... прохрипел Маньян. - Что случилось?
Глаза его обретя, наконец, устойчивую четкость изображения, испуганно
уставившись на разбитую посуду, перевернутую мебель, вывернутые на пол
соусы и закуски - и на маленькую скорченную фигурку у противоположной
стены.
- Ретиф... Он не?..
Ретиф потряс головой, пытаясь прояснить ее. Пошатываясь на
непослушных ногах, он подошел к неподвижному телу селинорца. Тот лежал
навзничь, широко раскрыв остекленевшие глаза. Большой осколок разбитой
чашки из под пунша торчал из его груди, лицо все еще сохраняло живой
розовый цвет.
- Кориаль! - с трудом выдавил из себя Маньян. - Опять мертвый...
- Нам лучше поскорее убраться отсюда, - сказал Ретиф, - и разобраться
с Кориалями завтра утром, на свежую голову.
- Золотые слова! - Маньян бросился к двери, распахнул ее и отступил
назад под недвусмысленной угрозой тяжелого пистолета, тускло
поблескивающего в руках тонконогого гроуси в форме "миротворца".
- Делайть никакого движения, нехорошие злодеи! - просвистел на своем
родном языке полицейский в шлеме и наколенниках, и пять его глаз
внимательно обшарили царивший вокруг беспорядок. - На этот раз поймать вас
с поличным, мягкотелые!
- Вы совершили ужасную ошибку, - заговорил Маньян, когда еще с
полдюжины "миротворцев" протолкались в лавку, все с оружием наизготовку. -
Мы не... то есть я не... А Ретиф только...
- О, мистер Маньян, не так ли? - пронзительным голосом пропищал
капитан патруля. - Я принимать вашу невинность, дорогой сэр - при условии,
конечно, вы давать показания на истинного преступника.
- Истинного преступника? - заикаясь, проговорил Маньян. - Вы имеете в
виду Ретифа?.. Но ведь он...
- А кто еще? - рассудительно спросил гроуси.
- Но... но...
- Не иметь необходимости делать заявление сейчас, - успокоил его
капитан. - Спокойно уходить и оставить нас заняться убийцей.
Решительным жестом он дал знак своим подчиненным, и те, сгрудившись
сообща вытолкали Маньяна на улицу. Затем гроуси обратился к Ретифу:
- Помнить меня, быть может, Ретиф? Шлух мое имя, когда-то служить во
Всепланетной Полиции гроуси. Ты однажды делать мне очень большой вред.
Сегодня, в камере гроуской тюрьмы, мы сводить наши последние горькие
счеты...

2
Украшенные драгоценностями защитные шторки на глазах капитана Шлуха
отбрасывали сверкающие зайчики под нестерпимо ярким белым светом мощных
прожекторов, установленных в центре пыльной комнаты для допросов.
- Еще раз, мой дорогой Ретиф, - прошипел он на безукоризненном земном
языке без малейшего акцента. - Что толкнуло вас на совершение столь
зверских преступлений против мира и порядка на Гроуси? Или на Селиноре,
если хотите. Может быть, вы намеревались подмешать в продукты питания,
предназначенные для питания делегатов, какие-нибудь незначительные
добавки? Или ваши планы шли значительно дальше? Может, вы имели злодейские
намерения установить в предметах сервировки устройства - те самые, которые
были обнаружены у вас во время обыска, о чем я не премину
засвидетельствовать официально?
- Пара годков пребывания за решеткой совершили с тобой настоящее
чудо, Шлух, - рассудительно заметил Ретиф. - Ты утратил свой прежний вид
обожравшегося борова. К сожалению, хрюкаешь ты все так же.
- А ты, несчастный землянин, все еще не избавился от дурной привычки
говорить дерзости? Любопытно будет понаблюдать, как твои глупые шутки
постепенно превратятся в мольбы о пощаде в процессе нашего дальнейшего
знакомства!
- На этот раз вы, гроуси, задумали, пожалуй, какую-то более
изысканную пакость, чем обычно, - вслух размышлял Ретиф. - Ведь для того,
чтобы уговорить Посла Шиндльсвита согласиться на поддержку этого
фальшивого мирного сборища, потребовалась масса времени и сил. А вы не
такие ребята, чтобы выдавать авансы под пустые жесты...
- Ты намекаешь, что наши мотивы не бескорыстны? - безразличным тоном
спросил Шлух. - А впрочем, что толку в твоих намеках, мягкотелый!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68