Я повернулся.
- А, это вы, - сказал я. - Очень рад. Лучше уж быть виновным в том,
что думаешь вслух, чем в том, что слышишь воображаемые голоса.
Я попытался сфокусировать взгляд. У нее были рыжие волосы и
бледно-розовое платье.
- Да, да, я очень рад, - добавил я. - Мне нравятся золотоволосые
красавицы, которые возникают ниоткуда.
- Совсем не из ниоткуда, полковник, - засмеялась девушка. - Я пришла
оттуда, где жарко и людно.
Она негромко говорила по-английски, и ее явный шведский акцент делал
банальные фразы очаровательными.
- Что да, то да, - согласился я. - Эти люди заставили меня выпить
чуть больше, чем следовало, и поэтому я вышел сюда освежиться.
Мне доставляло удовольствие мое красноречие и эта восхитительная
молодая дама.
- Отец сказал мне, что вы родились не в Империуме, полковник, -
сказала она. - И что вы из мира, который точно такой же, как наш, и в то
же время совсем другой. Было бы интересно побольше узнать о вашем мире.
- Боюсь, вам там бы не понравилось. Мы очень серьезно относимся к
себе и придумываем искуснейшие извинения, делая друг другу всевозможные
пакости...
Я мотнул головой. Мне совсем не нравился такой поворот беседы.
- Смотрите, - сказал я, - ведь я без перчаток. А без них я начинаю
вести подобный разговор.
Я снова натянул перчатки.
- А теперь - добавил я высокопарно, - могу ли я позволить себе
пригласить вас на танец?
Прошло добрых полчаса, прежде чем мы прекратили это прелестное
занятие, чтобы заглянуть в зал со спиртным.
Оркестр как раз снова заиграл вальс, когда сокрушительный взрыв
потряс пол и высокие стеклянные двери в восточной части танцевального зала
снесло с петель. Сквозь тучу пыли, последовавшей за взрывом, в помещение
ворвалась толпа в разношерстной солдатской форме. Вожак, чернобородый
гигант в линялой гимнастерке образца армии США и мешковатых бриджах
вермахта, пустил длинную очередь в самую гущу толпы. Под этим убийственным
огнем падали и мужчины, и женщины, но те из мужчин, кто оставался на
ногах, без всякого колебания бросались на атаковавших. Среди камней,
вырванных взрывом, небритый рыжий бандит в короткой куртке британского
солдата восемью выстрелами с бедра свалил восемь приближавшихся к нему
офицеров Империума. Когда он отступил, чтобы сменить обойму в своем
автомате, девятый проткнул ему горло усыпанной бриллиантами шпагой.
Я оцепенело стоял, держа девушку за руку. Очнувшись, я крикнул, чтобы
она бежала, но спокойствие в ее глазах заставило меня замолчать. Она
скорее с достоинством приняла бы смерть, чем побежала через груду
обломков.
Рывком я вытащил свою шпагу из ножен, метнулся к стене, пытаясь
пробраться вдоль нее к пролому. Когда из клубов дыма и пыли вынырнул
человек, сжимавший в руках дробовик, я воткнул острие шпаги ему в шею и
рывком выдернул ее, прежде чем она вылетела из моих рук. Человек
споткнулся, широко раскрыл рот, задыхаясь, и выпустил ружье из ослабевших
рук. Я бросился к ружью, подхватил его, но в этот момент появился еще один
нападающий с кольтом 45 калибра. Наши взгляды встретились. Он изготовился
к выстрелу, но я успел шпагой полоснуть его по руке. Выстрел пришелся в
пол, и пистолет выпал из висящей, как плеть, руки. Вторым выпадом я
заколол его.
Еще один ввалился в комнату. Этот бандит держал наперевес
крупнокалиберную винтовку. Двигался он медленно и неуклюже, и я заметил,
что из его левой руки течет кровь. Выстрелом из ружья я изрешетил его
лицо.
С момента взрыва прошло всего около двух минут, но через пролом
больше никто не появлялся.
Я увидел жилистого головореза с длинными соломенными волосами,
упавшего на пол, чтобы сменить магазин в автоматическом браунинге. В два
прыжка я оказался рядом с ним и двумя руками с силой вогнал острие шпаги
как раз в то место, где должна быть почка. Прощай, элегантный стиль, -
подумал я, - но я ведь новичок.
Затем я увидел Беринга, боровшегося с высоким парнем за исковерканный
ручной пулемет. Вдруг раздался грохот и что-то обожгло мне затылок. Это,
очевидно, все-таки выстрелил пулемет. Я обежал эту пару борцов и воткнул
лезвие в худые ребра негодяя. Оно сломалось, но нападающий обмяк, и Беринг
облегченно выругался. Я не такой уж спортсмен, подумал я, но полагаю, что
винтовка против хлыста, с которым пасут свиней, кого угодно сделает
ловким.
Герман отступил, презрительно сплюнул и бросился на ближайшего
бандита. Моя шпага была сломана, и поэтому я нагнулся и поднял с пола
автомат. Какой-то головорез как раз защелкивал обойму в свой пистолет,
когда я выпустил ему очередь прямо в живот. Я видел, как пыль выбивалась
из его потрепанной шинели, когда пули пронзали его навылет.
Я осмотрелся вокруг. Теперь уже несколько людей Империума стреляли из
захваченного оружия, и остатки банды налетчиков были прижаты к разрушенной
стене. Пули пронзили каждого, кто пытался встать, но бандиты продолжали
отстреливаться экономными очередями и совсем не помышляли о бегстве.
Я бросился вперед, чувствуя: здесь что-то неладно. Выстрелом из
подхваченной винтовки я сразил наповал бандита с окровавленным лицом,
который стрелял одновременно из двух автоматических мелкокалиберных
винтовок. Последним выстрелом я прихватил здоровенного карабинера. Больше
патронов не было. Я поднял с полу другую винтовку, но к этому времени в
живых остался лишь один бандит, пытавшийся ударами ладони освободить
заклинивший затвор своего оружия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47