Никто прежде не переходил за стену без
сопровождения и множества документов.
Я не мог дальше молчать, но и о цели моего визита рассказать тоже не
мог. Я напомнил себе о том приеме, каким он удостоил имперских послов, обо
всем том, что рассказывал Бейл в первое утро на встрече у Бернадотта.
Однако сейчас я обнаружил не того безжалостного тирана, которого
ожидал увидеть. Совсем наоборот, я понял, что его неожиданное дружелюбие
находит отклик в моей душе.
Я должен был что-то сказать. И на помощь пришел мой дипломатический
опыт - и вот я уже вру без запинки.
- Вы правы, думая, что я могу помочь вам, Брайан, - сказал я и сам
удивился той легкости, с какой назвал его по имени. - Однако, с другой
стороны, вы заблуждаетесь в том, что ваше государство является
единственным уцелевшим очагом цивилизации в этом мире. Есть еще другая,
сильная, динамичная и дружественная держава, которая хотела бы установить
с вами дружественные отношения. Я и являюсь эмиссаром правительства этой
державы.
- Но почему же вы не пришли ко мне в открытую? Способ, который вы
избрали, хотя и смелый, но чрезвычайно опасный. Видимо, вы узнали, что
меня окружают вероломные предатели, и боялись, что враги мои не допустят
вас ко мне.
Ему так не терпелось понять меня, что он сам отвечал на поставленные
им же вопросы. Наступил удобный момент рассказать о тех двух агентах
Бейла, у которых были дипломатические удостоверения и которых подвергли
избиению, пыткам и, в конечном итоге, убили.
- Я помню, что двум нашим людям, посланным к вам год назад, был
оказан не очень теплый прием, - вслух сказал я. - У меня не было
уверенности, что примут меня дружественно. И поэтому мне пришлось
повидаться с вами лично, без свидетелей, лицом к лицу.
Лицо Байарда вытянулось.
- Два человека? - протянул он. - Я ничего не слыхал ни о каких
послах.
- Их сначала встретил генерал-полковник Янг, - сказал я, - а
впоследствии с ними имел беседу лично диктатор.
Байард покраснел.
- То есть, один пес из разжалованных офицеров, возглавляющий банду
головорезов, совершавших налеты на жалкую торговлю, которую я в состоянии
поддерживать. Вот его-то имя - Янг. Если это он сорвал дипломатическую
миссию, посланную из вашей страны, я приложу все усилия для его поимки и
подарю вам его голову.
- Говорят, что вы собственноручно застрелили одного из них.
Байард вцепился в поручни кресла, смело глядя мне в лицо.
- Я клянусь тебе, брат, честью семьи Байардов, что до этого момента я
ничего не слыхал о ваших посланниках и что никакими действиями я не
причинял им вреда.
Я верил ему. Теперь многое стало интересовать меня. Он, казалось, был
искренним, приветствуя союз с цивилизованной державой. И все же я сам
видел кровавую бойню, учиненную его налетчиками, и атомную бомбу, которую
они пытались взорвать.
- Очень хорошо, - сказал я. - От имени моего правительства я принимаю
к сведению это заявление, но если мы договоримся с вами, какие гарантии
будут нам даны, что налеты и бомбардировки больше не повторятся?
- Налеты? Бомбардировки? - он в недоумении смотрел на меня.
Поняв, что я не лгу, он произнес:
- Слава богу, что вы пришли ко мне ночью. Теперь ясно, что контроль
за происходящим выскользнул из моих рук.
- Было семь налетов, четыре из них сопровождались атомной
бомбардировкой, и это только за последний год, - кивнул я головой. - Самый
последний был менее месяца назад.
Его голос стал страшным:
- По моему приказу каждый грамм расщепленных материалов, о
существовании которых мне известно, был захоронен в море в тот же день,
когда я основал это государство. Я знал, что у меня на службе немало
предателей, но что есть безумцы, которые снова начинают творить этот ужас,
даже представить себе не мог!
Он обернулся и уставился на висевшую на противоположной стене картину
с изображением солнца, играющего в листве деревьев.
- Я боролся с ними, когда они сжигали библиотеки, плавили статуэтки
работы Челлини, топтали Монну Лизу в руинах Лувра. Я спасал один фрагмент
там, другой осколок здесь, говоря себе при этом, что еще не слишком
поздно. Но годы проходили и не приносили перемен.
Наступил крах промышленности, сельского хозяйства, семьи. Даже среди
изобилия людей заботили только три вещи: золото, спиртное и женщины.
Я должен признаться, что уже почти потерял всякую надежду. Я пытался
возродить дух восстановления, чтобы избежать того дня, когда грабежи
опустошат склады, но это все было тщетно. Только мое жестокое военное
правление удерживает этот мир от полной анархии. Повсюду вокруг меня -
разложение. В моем собственном доме, среди ближайших советников, я только
и слышу разговоры о гонке вооружения, карательных экспедициях, подавлении,
возобновлении войны с остатками человечества. Напрасная война,
бессмысленное сверхгосподство. Они надеялись потратить наши скудные
ресурсы на дальнейшее уничтожение любых следов, оставшихся от достижений
человечества, только для того, чтобы склонить его перед нашей верховной
властью.
Когда он посмотрел на меня, я вспомнил выражение "лучезарный взгляд".
- Теперь мои надежды возрождаются, - сказал он. - Вместе с братом мы
сможем одержать победу.
Я обдумывал это. Империум дал мне полномочия. И я мог воспользоваться
ими по своему усмотрению.
- Могу заверить вас, - начал я, - что самое худшее уже позади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47