Это место ничем не напоминает то, откуда
я был взят в плен!
- Что заставило вас сделать такой вывод?
- Эта местность совсем не похожа на холмистый Старый Город.
- У вас поразительное мышление и зоркий глаз, не пропускающий
кажущихся малозначительными деталей, - сказал Винтер. - Мы проводим шаттл
к положению перед стартом по улицам, прежде чем включаем привод. Сейчас мы
в северной части города.
Наш гигантский автомобиль с ревом пронесся по улицам и запетлял по
длинному спуску, ведущему к кованой решетке перед массивным серым зданием
из гранита. Люди, которых я видел из окна машины, выглядели совсем
буднично, за исключением некоторых странностей в их одежде и необычно
большого числа ярких мундиров военных.
Часовой у железных ворот был облачен в вишневый мундир с белыми
штанами. На голове у него был черный стальной шлем, увенчанный
позолоченной пикой и пурпурным плюмажем. Он отсалютовал нам своим оружием
- коротким безобразным никелированным автоматом. Ворота открылись, мы
проехали мимо него и остановились перед широкими дверьми из полированного,
обитого железом дуба.
Медная табличка перед входом гласила:
"ИМПЕРСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ БЕЗОПАСНОСТИ"
Я молчал, пока мы шли через великолепный беломраморный зал, пока мы
ехали в просторном лифте. Мы прошли еще через один зал, пол которого был
из розового гранита, и остановились перед массивной дверью. Вокруг никого
не было.
- Не волнуйтесь, мистер Байард, отвечайте искренне на все заданные
вам вопросы, пользуясь теми же формами обращения, что и я, - напутствовал
меня напоследок Винтер.
- Не собираюсь разваливаться на части, - заметил я, отметив про себя,
что Винтер кажется очень взволнованным, открывая дверь.
Мы вошли в огромный, богато обставленный зал или, скорее всего,
кабинет. Пол был покрыт серым ковром, немного поодаль, вокруг широкого
стола, сидели трое, и четвертый - в стороне от них.
Винтер закрыл дверь, пересек кабинет (я плелся за ним), стал по
стойке "смирно" в трех шагах от стола и отдал честь.
- Сэр, шеф-капитан Винтер приказание выполнил, - отрапортировал он
сдержанно.
- Очень хорошо, Винтер, - сказал человек, сидящий в общей группе.
Винтер опустил руку и повернулся к человеку, сидящему отдельно.
Тот наклонил голову вниз и прикрыл глаза.
Винтер радостно улыбнулся и повернулся к остальным.
- Ваше превосходительство, - сказал он, низко склонившись перед одним
из сидевших.
- Главный инспектор, приветствую вас, - поздоровался он со вторым, а
третьего, весьма тучного мужчину со смешным лицом назвал просто "сэр".
Человек за столом внимательно рассматривал меня во время этого обмена
приветствиями.
- Садитесь, пожалуйста, мистер Байард, - сказал он приятным голосом,
указывая на пустой стул прямо перед столом. Винтер продолжал стоять по
стойке "смирно".
Человек посмотрел на него.
- Вольно, шеф-капитан, - произнес он и снова повернулся ко мне: - Я
надеюсь, ваш визит сюда не вызовет у вас чрезмерного предубеждения против
нас, мистер Брайан, - сказал он. У него было длинное, мрачное лицо с
тяжелым подбородком.
- Меня зовут генерал Бернадотт, - продолжал он. - Эти джентльмены -
Манфред фон Рихтгофен, главный инспектор Бейл и мистер Беринг.
Я кивнул им.
Бейл был худым широкоплечим мужчиной с маленькой лысой головкой. На
лице его застыло неодобрительное выражение.
Бернадотт продолжал:
- Прежде всего, мне хочется заверить вас, что наше решение привезти
вас сюда было отнюдь нелегким. Я знаю, что у вас много вопросов. Заверяю
вас, на все будет дан исчерпывающий ответ. Скажу вам честно: мы вызвали
вас сюда для того, чтобы воспользоваться вашей помощью.
Вот к этому я не был готов. То, что столько высокопоставленных лиц
просит у меня помощи, лишило меня дара речи.
- Замечательно, - прокомментировал тучный господин, которого звали
мистер Беринг. Я вспомнил портрет гитлеровского главнокомандующего
военно-воздушными силами.
Теперь я твердо был уверен, что Винтер говорил мне сущую правду. И
это подтвердилось увиденным - в этом мире были настоящие двойники или
аналоги людей моего собственного мира.
- Многофазная реальность, конечно, при внезапной встрече с ней может
кого угодно привести в замешательство, - заметил генерал. - Особенно
человека, всю жизнь прожившего в своем собственном тесном мире. Для тех же
из нас, кто вырос с этим зрением, она кажется единственно естественной и
соответствующей принципам множественности и пространственного континуума.
Мысль об однолинейной причинно-следственной последовательности является
концепцией искусственного ограничения, сверхупрощения действительности. И
причиной тому - человеческий эгоцентризм.
Остальные четверо слушали столь же внимательно, как и я. Хотя старик
говорил очень тихо, слышно его было отлично - в кабинет почти не проникал
уличный шум.
- Наши успехи в изучении мира В-1-три, откуда вы родом, позволили нам
выяснить, что линии развития наших миров имеют общую историю почти до 1709
года. Еще одно столетие они оставались тождественными в большинстве
деталей. И только после этого началось резкое развитие разграничений.
Здесь, в нашем мире, два итальянских ученых, Джулио Максони и Карло
Копини, в 1893 году сделали основополагающее открытие, которое после
нескольких лет исследований реализовали в устройстве, давшем возможность
перемещаться по собственному желанию в широком диапазоне того, что мы
называем Альтернативными линиями, или А-линиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47