Каждый — даже самый скромный из нас — жаждет быть «знаменитым», и большинство считает нечестным, что человек достиг известности, совершив ужасающее преступление, — и, что еще хуже, «оно сошло ему с рук».
Это, конечно, и есть истинная причина протеста. Но истинно ли в действительности то, что Иссеи Сагаве «сошло с рук» его преступление? Его книги говорят о нем, как о подлинно талантливом писателе, обладающем проницательностью настоящего психолога. Если бы не ужасная детская одержимость, которая довела его до убийства, он стал бы известным писателем. В то время, когда он совершил убийство, его диссертация готовилась к изданию, иона, вероятно, стала бы первым шагом на его пути к определенной славе.
Но все сложилось иначе, Сагава приобрел широкую известность — но какой ценой. Независимо от того, что он напишет, он всегда будет известен как «японский каннибал». Он все еще одинокий человек, которому приходится тяжко трудиться, чтобы зарабатывать себе на жизнь журналистикой. Его отец потратил большую часть своей пенсии на судебные издержки, а потому не имеет возможности поддержать его. Сагава надеется, что его преступление будет забыто, и он сможет вернуться к «нормальной жизни».
Но Сагава почти наверняка недооценивает нездоровый интерес, сделавший его историю бестселлером. Идея убийства — особенно убийства с последующим расчленением — всегда будет вызывать мурашки по коже.
Нравится ему это или нет, но Сагава всегда будет символизировать нечто пугающее и ужасное. Хотя любой, кто читал его книги или видел его по телевизору, знает, что сам он нисколько не ужасен, он обречен весь остаток жизни играть роль, к которой непригоден. Даже если бы Сагава написал еще одну «Войну и мир», он все равно остался бы «японским каннибалом», который тащит на себе тяжелое бремя быть символом.
Моралистам следовало бы поразмыслить над тем, что уже это само по себе — достаточное наказание.
Я романтик, живущий в век, сердце которого усохло. Говорили, что, поскольку я любил свою жертву, признался ей в своих чувствах, а она посмеялась надо мной, я потерял над собой контроль и убил ее. Все это ложь.
Этот несчастный случай произошел всего через месяц после того, как я познакомился со своей жертвой. Рене была очень красивой девушкой, но мы были просто друзьями. Я — очень маленький и уродливый человек, похожий на желтую обезьяну. Я восторгался высокими красивыми белыми девушками и хотел попробовать их на вкус. Я жаждал отведать их мяса. Я думал, что никогда не смогу выразить себя, не сделав этого. В Париже я был очень одинок. Большинство французов — расисты, и я чувствовал, что между мной и французскими девушками лежит огромная пропасть. С другой стороны, большинство голландцев учтиво и дружелюбно, и моя жертва была голландкой.
Рене была очень благородной девушкой. Но, к сожалению, тогда я не понимал, что дружба шла от сердца. Она была хорошим другом. Но я рассматривал ее лишь как аппетитную плошку с мясом.
Поскольку я считал, что не смогу стать любовником такой красивой белой девушки, я решил съесть ее. Но, реализовав свою фантазию, я был напуган мощью реальности: кровь, тишина. Мне стало отвратительным содеянное мной.
Я не хотел убивать Рене, я лишь хотел вкусить ее мяса. Я ужасно сожалею о ее смерти. Потому я и не повторил свое каннибальское преступление.
Я все еще наслаждаюсь своей фантазией о поедании человеческой плоти, но никогда не убью снова.
Мне нравится суси, но меня не возбуждает его поедание, ведь это всего лишь пища. Моя каннибальская фантазия — сексуальный фетиш, не философский и не духовный. Для меня секс подразумевает поедание, и любая сексуальная поза напоминает мне о каннибализме. Хотя мне и нравится пить мочу или молоко своей любовницы вместо того, чтобы есть ее мясо. Я встречал множество девушек, которые желали быть съеденными. Но когда они просили меня съесть их, мне приходилось говорить им «нет», потому что я не хочу оказывать дурное влияние на других людей. Я никогда не смогу убить снова, но если кто-то смог бы приготовить кусочек красивой белой девушки, не убивая ее, я все равно был бы рад его съесть, потому что мясо девушки исключительно вкусно! Есть и быть съеденным — для меня одно и то же. Я всегда мечтал о том, чтобы меня съела прекрасная белая женщина. Поскольку я предпочитаю белых женщин, японки ревнуют. Они спрашивают: «Почему не японских девушек?»
Для меня остается вопросом, почему каннибализм должен быть табу. Маркиз де Сад писал: «Неверно думать о каннибализме как о деградации личности. Есть людей так же просто, как есть говядину. Имеет ли после наступления смерти значение, похоронить останки в земле или наполнить ими наши желудки?» В этом суждении я вижу не пустую риторику и не иронию, но весьма реалистичное предложение, сделанное человечеству. Для того чтобы его оспорить, простых сантиментов недостаточно.
Иссеи Сагава

ПРИДОННЫЙ ОБЖОРА
«Вопрос: Как бы вы поступили, окажись вы в одной комнате с Гитлером, Муссолини и сторонником абортов, а также с заряженным двумя патронами револьвером в руке?
Ответ: Выстрелил бы в сторонника абортов дважды»
Антиаборционистский комикс, выпущенный Life Dynamics Inc.


Джордж ЛяМорт
ИЗ КОЛЫБЕЛЬКИ В КАСТРЮЛКУ
Пожрете вы плоть сыновей ваших, и плоть дщерей ваших пожрете.
Левит 26:29
ЖАРЕНОЕ ДИТЯ, ФАРШИРОВАННОЕ КУКУРУЗНЫМ ХЛЕБОМ
При приготовлении этого классического праздничного блюда индейке можно найти замену. Хотя его приготовление и отнимает много времени, создается впечатление, что оно готовится еще дольше; поскольку весь дом пропитан его божественным ароматом, ожидание становится почти невыносимым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173