Эти вертелись и хихикали на первом ряду, состязаясь, кто сильнее хлопнет соседа по плечу. В одном из шалунов я узнал «Дружочка» Кларка, Гнусова младшего братишку. Похоже, он-то и одерживал верх в потасовке. Подобно старшему брату, для своего возраста он был довольно рослым, и, в отличие от ребятишек помладше, явно нуждался в хорошей дозе глистогонного.
Именно на ферме Кларка мне довелось оперировать одного из первых моих рогатых пациентов, — несколько месяцев тому назад, пару дней спустя после нашего приезда. Гнус, старший из сыновей, рослый парнище четырнадцати лет, уже обзавелся собственным стадом и в том, что касалось содержания и ухода, принимал решения абсолютно самостоятельно. Его недавнее приобретение, бык-рекордист, проглотил кусок проволоки для перевязки тюков и теперь страдал от последствий, — обычно таковыми оказывается острый приступ перитонита, поскольку проволока прокалывает второй отдел желудка. Я провел операцию прямо на месте, в красном коровнике, — Гнус умело мне ассистировал, — и бык отправился исполнять ту самую миссию, ради которой, собственно, и был куплен.
После недолгих поисков мы высмотрели-таки два неповрежденных сиденья в середине зала, по правую сторону от левого прохода. Я выбрал место с краю, чтобы можно было с удобством вытянуть ноги — и, если понадобится, выйти, никому не мешая.
— А где мой попкорн? — спросил я у Джан. Она знай себе набивала рот маслянистыми хлопьями: рука равномерно двигалась от пакета ко рту, наводя на мысль о неспешном ритме обслуживания сборочного конвейера. — И мои кока-колы? Можно, я у тебя отхлебну?
— Нет уж, сэр! Сами сходите, — прошептала она, вырывая у меня пакет. Когда Гарвис убежал играться с тобой и с Самбо, я просто-напросто зашла за стойку и взяла все, что нужно. Вот и ты сходи. Заодно и руки помоешь. А то весь в собачьей шерсти!
— Нет уж, я подожду. Даю гарантию, что мой заказ он доставит: захочет потолковать про псину.
В ожидании попкорна с напитками, я разглядывал помещение некогда недурного здания. Как большинство провинциальных киношек, «Гала» видывал и лучшие дни, а сейчас остро нуждался в подновлении и покраске. На высоком потолке виднелись проплешины осыпающейся штукатурки и темные концентрические потеки воды; впрочем, в остальном здание казалось вполне надежным. Пахнущие плесенью красные бархатные кресла давно следовало бы демонтировать и отнести на свалку: тут и там попадались поломанные подлокотники и заклинившие сиденья; шурупы креплений разболтались, вывинтились из пола, так что кресла раскачивались вперед-назад. Разумеется, от этого дефекта озорники были в полном восторге и, времени зря не теряя, самозабвенно расшатывали кресла, до поры уцелевшие.
В экране, чуть правее от центра, зияла огромная дыра, — возможно, последствия снаряда, метко брошенного рукою какого-нибудь рассерженного зрителя, когда порвалась пленка или заело сменную катушку. Я слыхал, что демонстрировать зрителям белый экран в течение нескольких минут, пока меняются бобины, — это в порядке вещей. Я легко представлял себе, как вопят и улюлюкают нетерпеливые подростки, — им ведь вечно некогда. Я частенько гадал, и почему это молодежь всегда так спешит, а люди пожилые, напротив, плетутся себе по жизни черепашьим шагом. Поскольку у молодых впереди — лет шестьдесят или семьдесят, а у старичков в запасе несколько кратких лет, не более, — сдается мне, поспешают не те, кому это пристало.
Я помахал рукой нескольким друзьям и клиентам, а потом намеренно вжался в кресло, прячась от владельцев животных, — а то, чего доброго, нарушат наш вечер отдыха, требуя бесплатного совета!
Наконец свет погас и на экране запрыгала реклама будущих поступлений, в то время как звук нарастал вплоть до максимального предела. Над толпой раздались возмущенные вопли, и уровень децибелов понизился на несколько отметок. Убедившись, что, вопреки моим предсказаниям, Гарвис заказ мой нести и не думает, я, к вящему удовольствию Джан, неохотно вернулся к буфету, сам зачерпнул себе попкорна и налил кока-колы. Самбо следил за каждым моим движением, и, когда я прошел мимо, принялся облизываться вовсю. Не успел я занять свое место, как холодный собачий нос ткнулся мне в локоть: скорбные, умоляющие глаза Самбо были обращены на пакетик с попкорном. Взгляд его неотрывно следил за рукой, что двигалась от пакета ко рту; и всякий раз, слыша, как под пальцами погромыхивает пакет, пес принимался с удвоенной силой стучать хвостом по креплению кресла. Непростое это дело — игнорировать собаку-попрошайку, что умильно покашливает, виляет хвостом, облизывается и пускает слюну, так что спустя несколько минут я сдался и принялся угощать его зернышком-другим. Самбо сметал с моих рук подачку с жадностью полуголодного дворового пса. Наконец, когда показалось дно пакета, притомившийся Самбо плюхнулся на пол прямо в проходе и задремал.
По слухам, «Унесенных ветром» Самбо просмотрел двадцать семь раз, но мультики про Дорожного Гонщика любил еще сильнее, — даже устраивался в первом ряду, чтобы ничего не упустить. Завсегдатаи кинотеатра уверяли, что пес застывает там, не сводя глаз с экрана, машет хвостом и то и дело потявкивает, ободряя неумеху-койота. Однако в тот вечер пес ни малейшего интереса не выказал; возможно, потому, что показали мультики из другой серии.
Но вот начался фильм. Джон Уэйн и его взвод морской пехоты отдавали жизнь за свою страну на далеком островке Иодзима. Хотя заядлым киношником меня не назовешь, крепкие ребята вроде Джона Уэйна мне чем-то близки, а уж сколько в этом фильме действия, сколько динамики!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100