я согласно кивал, рассеянно поглаживая шею Фанни одной рукой, а другой держа на весу бутылку с кальцием. По всей видимости, мозг самопроизвольно включает некий механизм подсознания, не позволяющий думать о неудачном исходе лечения и всевозможных сопутствующих неприятностях. Однако в конце концов владельцу стетоскопа и шприца приходится-таки посмотреть в лицо фактам и сформулировать некий прогноз. Многие клиенты робеют спросить напрямую, выживет их занедужившая лошадь или умрет. И вместо того задают вопрос-другой на предмет планов на будущее, непосредственно касающихся пациента.
— Как думаете, болезнь не помешает ей зажеребиться? — полюбопытствовал мистер Брайант. — Я вот как раз собирался снова отправить ее на случку. Разумеется, ответ мой прозвучал столь же уклончиво.
— Особых проблем не вижу; но думаю, вам стоит подождать денек-другой, посмотреть, как она отреагирует на лечение. И помните: если вы повезете ее на север графства или хотя бы за несколько миль отсюда, в Чокто, для нее это чревато стрессом, так что может случиться рецидив. — Я готов был поручиться, что ни словом не погрешил против истины; однако на вопрос Джеймса не ответил-таки однозначно ни да, ни нет.
Затем владелец Фанни спросил меня, что я порекомендую в отношении питания на ближайшие несколько дней, равно как и на весь примерно шестимесячный период, пока она кормит жеребенка. Последовали еще несколько вопросов по существу, прежде чем Джеймс отважился-таки подступиться к главному.
— Как думаете, она-таки выкарабкается? — вопросил он извиняющимся тоном.
К тому времени кальций неспешно поступал в кровь вот уже пятнадцать минут, и на моих глазах пациентка преображалась словно по волшебству. Дыхание ее выравнялось, «икота» почти прекратилась, тревожное выражение на морде тоже исчезло. По мере того, как минуты текли, я обнаружил, что на меня снизошла некоторая доля того апломба, что мне доводилось наблюдать у прославленных светил конской ветеринарии, — тех, что на вызовы ездят в огромных роскошных автомобилях и не иначе как в костюме.
— О да, сэр, полагаю, с ней все будет в полном порядке. Думаю, уместно было бы ввести некоторые изменения в ее рацион: я сей же миг все для вас запишу. — Последние капли лекарства ушли по трубке в кровь, я извлек иглу и помассировал место укола, — ну ни дать ни взять, заправский специалист по лошадям из Кентукки! Затем я помыл оборудование, убрал все в пикап, а Джеймс повел Фанни через двор к корыту с водой.
— Доктор, а ведь ей, кажется, и в самом деле лучше. Гляньте, да ведь она пьет! — воскликнул Джеймс.
— Да, сэр, вы абсолютно правы, — небрежно обронил я.
«Думаю, я и впрямь вполне мог бы заниматься лошадьми, — размышлял я про себя. — Конечно, пришлось бы обзавестись машиной попригляднее, каким-нибудь там «кадиллаком», и парочкой новомодных костюмов, и галстуком-ленточкой с изображением лошадки». Я широко ухмыльнулся, представив, как, вырядившись таким образом, я торжественно въезжаю прямо на ринг всех окрестных конных выставок — и произвожу изрядный фурор. Возможно, при мне даже будет ассистент или хотя бы подручный, — чтобы носил черный чемоданчик, открывал ворота и придерживал лошадей, в то время как я безошибочно ставлю наводящие ужас диагнозы и сообщаю владельцам и всем собравшимся положение дел касательно здоровья очередного пациента, — пока при мне мои древние учебники, разумеется. Но вот голос нынешнего моего клиента вернул меня с небес на грешную землю.
— Док, у меня тут штук двадцать пять телят надо привить от болезни Банга. Не возьметесь?
Перекусив на крыльце куском пеканового пирога, я набросал рекомендации на предмет кормления, затем мы справились с календарями и назначили день для вакцинации. Внося дату в свою записную книжечку, я чувствовал, что статус мой слегка понизился, — от прославленного специалиста по лошадям до заурядного «коровьего доктора».
Перед отъездом я еще раз глянул на Фанни, что мирно пощипывала травку перед конюшней, бодро помахивая хвостом. То и дело она притопывала передней ногой, прогоняя навязчивого слепня. Икота исчезла, ноздри пришли в норму, глаза прояснились. Сколь чудесным образом преобразилась моя пациентка за какой-нибудь час!
— Доктор Джон, спасибо вам большое за то, что вы сделали, — проговорил мистер Брайант, вручая мне чек. — Сдается мне, в лошадях вы разбираетесь лучше всех прочих ветеринаров, вместе взятых.
Как уже, должно быть, догадались записные «лошадники», у Фанни была эклампсия, нарушение метаболизма, которым порою страдают недавно ожеребившиеся кобылы. Допотопный учебник подсказал мне, что «спазм диафрагмы, характеризующийся ритмичными стуками в грудной клетке, классический симптом эклампсии у кобылы в послеродовой период». По сути дела, это — тот же самый недуг, что я диагностировал у только что ощенившейся собачки Хэппи Дюпри. Причиной его служит резкое понижение кальция в крови. По мере того, как наполняется вымя, богатое кальцием молоко вытягивает кальций из крови, и в ряде случаев развиваются симптомы эклампсии. Острая нехватка кальция в организме порой наблюдаются и у других животных, особенно у молочных коров: у них такое заболевание называется родильным парезом или молочной лихорадкой. У коров болезнь развивается куда быстрее и протекает куда серьезнее: обычно пациентку обнаруживают уже лежащей, и, при отсутствии своевременной помощи, исход бывает летальным.
Стандартное лечение заключается в том, чтобы медленно ввести в вену глюконат кальция, причем улучшение наступает мгновенно. Некоторые мои клиенты из числа скотоводов Чокто окрестили лекарство «снадобьем Лазаря», после того, как на их глазах корова, распростертая на земле в коме, вставала и шла на своих ногах менее часа спустя после инъекции кальция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100