Кроме того, попытайтесь захватить также плечелучевое и плечелоктевое синовиальное соединение, — попросил я. Кое-кто из зевак уронил челюсть и закатил глаза, включая мозги на полную мощность и пытаясь понять хоть слово из моей тарабарщины.
— Ага, и живенько там! — вклинился мистер У.Дж. — После этих ваших генограммов нам еще рентген делать! — Я прикусил язык и не стал сообщать ему, что рентгенограмма и рентгеновский снимок, в сущности, одно и то же.
Несколько минут спустя мы уже стояли в рентгеновском кабинете, внимательно рассматривая снимки в обществе нескольких работников госпиталя. При виде столь странной анатомии молоденькая медсестра растерянно почесала в затылке.
— Да это бычья нога, — небрежно обронил я.
— Бычья? — переспросила она, широко раскрывая глаза.
— Ага. Ну, знаете, теленочек мужеского пола. Маленькая воскресная коровка, — отвечал я. — Он вон там, во дворике приемного отделения. Сестра удалилась, все еще почесывая в голове карандашом через отверстие в медицинской шапочке.
Прежде чем изложить диагноз мистеру У.Дж. (он не отходил от меня ни на шаг и, по мере того, как текли минуты, нервничал все больше), я тщательно изучил рентгенограммы. И локтевая, и лучевая кости были со всей очевидностью сломаны примерно в двух дюймах ниже локтя, и, насколько я мог судить, сустав затронут не был. Техник и еще один молодой человек, врач-интерн, надо думать, — тоже рассматривали снимки и вполголоса обменивались впечатлениями.
— Локтевую кость, конечно же, придется зафиксировать пластинкой, пробормотал интерн. Он еще раз измерил угол смещения, внимательно рассмотрел кортикальные слои кости и произвел еще некоторые подсчеты.
— Да, на лучевую кость тоже надо бы пластинку наложить, — авторитетно заявил он. — И как минимум две недели пациенту придется провести в постели или в кресле-каталке.
— Мой бычок — и в кресле-каталке? — взревел мистер Ландри. — Да вы что, молодой человек, белены объелись?
Новоиспеченные медики со всей очевидностью считали, что имеют дело с травмой какого-нибудь местного футболиста. Едва прозвучало слово «бычок», оба стремительно покинули место событий.
Мистер У.Дж. был на грани нервного срыва. Ведь он уже больше часа терпеливо просидел в госпитале, дожидаясь медицинского диагноза и предписаний для своего ненаглядного рекордиста. Приняв, наконец, решение, я поманил его наружу.
— Переломы чистые, никаких тебе расщеплений, и отломки почти не заходят один на другой, — сообщил я. — Думаю, мы отвезем его назад на ферму, соорудим что-то вроде Т-образной шины и иммобилизируем ногу. В мастерской шину сделать нетрудно: нам понадобятся толстые алюминиевые стержни, немного тонкого листового железа и побольше скотча и набивки.
— Если надо, я пригоню в мастерскую всю бригаду как есть, — объявил мистер Ландри.
Два часа спустя, с помощью умельца по имени Ли мы соорудили шину вполне сносную, хотя и жутко безобразную. Хотя действие транквилизатора уже прошло, пациент терпеливо позволил нам просверлить несколько дырок во внешних роговых стенках копыт, пропустить проволоку для перевязки тюков сперва в одно отверстие, затем в другое, а потом связать концы друг с другом. После чего мы примотали шину к ноге от зацепа до лопатки, израсходовав несколько рулонов четырехдюймовой парижской гипсовой повязки, и оставили это дело сохнуть.
Когда мы, наконец, привели бычка в пристойный вид и вычистили стойло, картина обрисовалась вполне отрадная. Я гордился проделанной работой, хотя и волновался, не слишком ли тяжела эта шина для пациента и сумеет ли он подняться и ходить. Тычок-другой — и вот бычок уселся «на пятую точку», как это водится у представителей коровьего племени, и обнюхал чужеродную конструкцию, обхватившую его ногу.
— Ему полагается вот так и сидеть всю ночь, чтобы живот не вздулся, наказал я.
— О'кей, Эдди, — распорядился мистер Ландри. — Ты останешься здесь и будешь следить за ним до первого света. А ты, Би Джей, с утра пораньше заступишь на место Эдди. И смотрите, чтобы бычок не вздумал завалиться на бок! Пусть вот так все время и сидит. Все поняли? — Оба парня утвердительно закивали. Возможно, причина так и осталась для них загадкой, зато ту простую истину, что мистер Двойной Дж. отдал приказ, все понимали отлично.
Следующим утром я явился на ферму около девяти и обнаружил, что бычок уже на ногах и поедает зерно из кастрюли, водруженной на складной табурет. Тут же стоял и мистер Ландри, проверяя корм на наличие инородных объектов, которые ни в коем случае не должны попасть в чувствительный пищеварительный тракт бесценного рекориста.
Работники уже окрестили бычка Каталкиным — памятуя о рекомендации, прозвучавшей в госпитале. Каталкин отлично сжился с нашей шиной и вскоре наловчился передвигаться настолько резво, что нам пришлось добавить набивки ближе к копыту.
Недель через шесть, постучав по дереву и сплюнув через плечо, шину мы сняли. И вот на землю упал последний грязный обрывок гипсовой повязки, — и обнаружилось, что на месте перелома образовалась превосходная костная мозоль. Когда мы позволили Каталкину подняться с земли, он неловко подергал ногой, — видимо, недоумевая, с какой бы стати она вдруг стала легче перышка. Затем неспешно и без труда сделал несколько шагов, и, невзирая на его явную слабость и на то, что он слегка прихрамывал, ступая на носок, мы все пришли к выводу, что пациент — на верном пути к выздоровлению.
* * *
Спустя около года со времен несчастного случая с Каталкиным на герефордской ферме Ландри наступил долгожданный день большой распродажи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100