– Истинно говорю, ибо защищают меня христианский крест и молитва, а вам, диаволам, будет капец! Во веки веков! Аминь! – Абатуров поднял перед собой нательный крестик и перекрестил им дверь.
За дверью раздался жуткий, нечеловеческий стон. Семен задрожал. Он перекрестил дверь снова и крикнул:
– Сгинь, нечистая сила! Убирайся!
Вопли грешников усилились, а из-под двери повалил густой красный дым. Клубы дыма окутали Семена Абатурова и он упал в обморок.
Очнулся Семен оттого, что где-то неподалеку закричал недорезанный немецкий петух.
– Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!
Абатуров открыл глаза и обнаружил себя лежащим на куче мусора посреди развалин, лицом вверх. В чистом синем небе кружился советский истребитель.
Семен сел и огляделся. Место было незнакомое. Какие-то руины какого-то замка…
Что со мною было? Где я? Где Мишка и Андрюха?
Постепенно Семен все вспомнил, но его мозг отказывался верить. Скорее всего, они попали под бомбежку и он потерял сознание. А всё, что он вспомнил, ему попросту приснилось.
Семен встал… Голова болела. А ноги плохо слушались, как будто он накануне пробежал сто километров.
А где гимнастерка?.. Почему я в одной рубахе?.. Немцы, суки, сняли!.. А кому еще?!.
Абатуров полез в карман за сигаретами и вытащил шкатулку.
Его кинуло в пот! Это была та самая шкатулка, которая в его сне выпала из кармана Троцкого! Все у него в голове перепуталось…
В части, куда Семен добрался лишь к вечеру, проплутав весь день по незнакомому городу, он рассказал, что попал с друзьями под бомбежку, был контужен, а друзей потерял…
Стропалева и Жадова так и не нашли и записали их пропавшими без вести.
А того, что Абатуров вспомнил, он никому не рассказывал. Еще бы, такое рассказывать! Все равно бы никто не поверил, а куда надо, за такие истории, попал бы определенно.
Шкатулку же Семен открыть не смог. Он решил, что ее открывает какой-то скрытый механизм, но его секрета так и не разгадал, хоть и нажимал на все выпуклости.
Ладно, — решил тогда Абатуров, – вещь дорогая, пусть пока лежит на черный день, а я ее потом продам.
Этот случай, как ни хотел Семен забыть, он помнил всю жизнь. И так уж получилось, что это и было самым ярким пятном всей его жизни.
Обещание свое перед Богом Семен сдержал и церковь в деревне построил…

3

Дед Семен шел по дороге, курил. У картофельного поля он опять почувствовал какую-то тревогу. Дед остановился и огляделся. Неприятное ощущение, внезапно его охватившее, было каким-то знакомым, будто дед Семен уже его испытывал.
Он вздрогнул – на краю поля стоял темный силуэт. Семен напряг зрение, пытаясь разглядеть, кто это стоит там, но зрение было уже не таким, как раньше.
Вдруг силуэт поднял руку и произнес:
– Здорово, дед!
Семен узнал голос Андрея Яковлевича Колчанова.
– Ты, Колчан?..
– Я…
– Головка от руля!.. Фули ты меня испугал в темноте, рожа?..
– Ты еще не видел, как пугают! – ответил Колчанов и засмеялся нехорошо. Он стоял так, что Семен никак не мог разглядеть его лица.
Дед опять почувствовал тревогу. Что-то ему тут не нравилось. Какая-то здесь была явная или скрытая подлянка.
– Ты чего, Колчан, тут среди ночи делаешь? – спросил он осторожно.
– У меня здесь свидание назначено…
– С чучелой что ли? – Семен показал на пугало.
– Не, не с чучелой, – ответил Колчанов спокойно.
– А с кем? – дед Семен нервничал, ему хотелось поскорее отсюда уйти.
– С тобой, – сказал Колчанов и усмехнулся.
Семена замутило. На кончике носа выступили капельки пота.
– С тобой, дед, – повторил Колчанов. – Раз уж ты пришел, то с тобой… Я, дед, картошки набрал… мешок… Один не могу на лисапед загрузить. Помоги, дед, мешок на багажник закинуть…
Семен вздохнул.
– Жадный ты, Колчан!.. На хрен тебе картошки столько?.. Один же живешь!.. Своя, наверно, на огороде гниет… картошка!..
– Не твое дело! Я, может, жениться задумал…
— На ком же?..
– Секрет…
– Небось, на приданое губу раскатал?!. Ой и жадный ты, Колчан! А жадность – первый в мире грех! Гитлер вот пожадничал – Францию, Польшу и тому подобное прибрал к рукам, а всё ему, значит, не хватало. Захотелось ему Россию захапать – тут ему и вилы. Пожадничал потому что… Так и ты, Колчан… Дом продал евреям, а меня ни разу как следует не угостил… Небось, и деньги-то все зарыл где-нибудь, чтоб сгнили они, как твоя картошка… – Семен все не мог разглядеть лица Колчанова.
– Не пи…ди, – коротко ответил Колчанов. – Берись за мешок.
Мешок был огромных размеров. Таких Семен никогда не видел и чем-то он ему не понравился.
– Ну набрал!
– Давай хватайся!
Семен нагнулся, ухватился за углы… Что-то в мешке было не то…
– Е-пэ-рэ-сэ-тэ! Дак его не то что поднять – его с места не сдвинешь!
– Эх, блин! – буркнул Колчанов. – Чего делать-то?
– Не знаю! Твой мешок-то, что хочешь, то и делай, а я пошел спать…
– Погоди, дед… Давай тогда отсыплем маленько… Черт с ней! Отвезу в два захода… Ты, дед, мешок-то развяжи, а я сзади дерну, чтоб маленько повысыпалось…
Семен нагнулся, дернул за грязную веревку. Мешок раскрылся, и из него выпала человеческая нога. Семен остолбенел.
Колчанов засмеялся страшным смехом и покрылся бурым мехом. Неожиданно сильным движением он встряхнул мешок.
Из мешка на землю выпрыгнули (мама родная!) Мишка Стропалев и Андрей Жадов. Они выпрыгнули, присели и бросились на деда Семена.
Чья-то невидимая, но добрая рука пригнула Семена к земле. Демоны пролетели над ним и врезались в чучело. Толстая палка чучела не выдержала удара сатанинских сил, переломилась и упала вместе с демонами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32