Она не может сообразить, как это я, такой маленький и невзрачный, завалил лося. Но вот она вспоминает, что у меня есть ружье, и улавливает смысл сказанного. И тогда в ней во весь голос начинает говорить ее практичность.
— А почему же вы оставили его без мяса?
«Этот» ответил, что я отказался не только от мяса, но и от рогов. Бесспорно, он так ответил, потому что жена сразу же воскликнула:
— От каких еще рогов?
«Этот» наверняка пояснил, что лось был с рогами, а за хороший выстрел охотнику полагаются рога, и наверняка объяснил, почему я отказался от премии.
— Чего, чего у него много? — упавшим голосом переспросила супруга.
«Рогов у него много!» — бесспорно весело и с садистским удовольствием повторил «этот».
Жена потускнела и почти сразу же положила трубку.
Несколько секунд она стояла в глубокой задумчивости, а потом как грохнет кулаком по столу!
Кира словно ветром сдуло с дивана, а я захлебнулся чаем.
— В общем, так! — довольная произведенным эффектом, почти спокойно сказала она. — Ноги твоей больше в лесу не будет!
— Я и не рвусь в лес, но ведь ружье-то надо оправдывать.
— Ружье будешь оправдывать осенью, на озере, как я сказала!
Там кругом вода, людей нет, и не перед кем тебе будет позорить меня!
— Да о чем ты? — изумился я.
— О рогах, — сердито бросает она.
— О каких таких еще рогах?
— Ну, какие у тебя могут быть рога? — пренебрежительно фыркает она. — Только те, которые я тебе наставляю… якобы.
— Ну, что ты, милая! — пытаюсь я успокоить ее. — Как это такое могло придти тебе в голову?! Я ведь не эти рога имел в виду.
— А какие?
Я опять отвожу глаза от телевизора. Я скромно потупил взгляд и тихо, без пафоса сказал:
— Ну, те самые… на которых, помнишь, я до стенокардии иногда домой приходил.
Лицо супруги светлеет. Конечно, она это прекрасно помнит, и уж она тут совершенно ни при чем!
* * *
Когда мы все четверо, наши собаки и их хозяева, в очередной раз сошлись на поляне, Гелия первым делом спросила:
— Ну, как охота?
И улыбнулась. Ехидно так. Она все еще сомневалась в моих способностях. Ну да бог с ней. Главное, что не злопамятная. Улыбается. И у меня рот — до ушей.
— Охота что надо! — охотно отвечаю. — Лося вот прошлый раз завалил.
И грудь- вперед! А краешком глаз на пса своего смотрю.
Его хвост так и ходит ходуном. Бесспорно, и собаке скучно одной на поляне. Даже Эльде мы рады. А может, Раде?… А может, Даре? А черт их знает! Кобель есть кобель. Какая ему разница. Одним словом, сукин сын — и ничего другого тут не добавишь! Ну и она тоже хороша! Так и стелется перед ним. О, мир животных инстинктов!
— Вы его убили? — доходит до моего сознания вопрос Гелии.
Загляделся на собачью эротику, размечтался…
Я опять- грудь вперед, и не без хвастовства воскликнул:
— А то как же!
— Какой вы все-таки жестокий.
— Опять двадцать пять! — я насмешливо качаю головой. — Не более жестокий, чем все остальные.
Она не спорит. Значит, соглашается. И смирившись с убийством лесного гиганта, спрашивает:
— А как же вы тащили его из леса?
— До чего ж вы темная! — развлекаюсь я. — У вас нет никакого представления о современной охоте на лосей.
Она не обижается. Она делает такую забавную мордочку и так жеманно пожимает плечиками, словно говорит: ну, где уж мне до вас.
А я думаю, что ей и до моей супруги далеко. Плечики у нее совсем худенькие, как у девочки. И, может быть, еще рано требовать от нее, чтобы она разбиралась во всем на уровне повидавшей жизнь и умудренной житейским опытом взрослой женщины.
— Лосиная охота… — начинаю разъяснять я, — это такая охота,…
В общем, это такая охота, которая не любит дураков. На лосиной охоте нельзя терять голову и нужен верный глаз и твердая рука.
— А я думала, на охоту только пьянствовать ездят, — тихо замечает она.
— Откуда у вас такие мысли?
— Муж у меня был охотником.
Информация интересная и неожиданная. Я удавлен.
— А вы уже замужем успели побывать?
— А то как же? — почему-то надменно смотрит она на меня и, сощурив рыжие глаза, добавляет. — Только недолго.
— Год, два? — пытаюсь уточнить я.
— Еще чего не хватало! Всего месяц.
Любопытство подсказывает очередной вопрос:
— Еще раз счастье не пытали?
Она брезгливо морщится. Реакция ее на очередное замужество куда уж как ясна, но она еще поясняет:
— Одним разом сыта по горло. Не дай бог, опять попадется охотник до чужих баб.
Теперь мне понятно, почему у нее собака. Без мужа хорошо, да одной плохо.
* * *
Больше на зверя я не ходил. По требованию жены, всю оставшуюся жизнь решил посвятить птичкам. Да и Кир — пес легавый, запрограммирован на птичек, надо было только натаскать его, говоря по-простому, научить охотиться.
Никто не любит учиться. По себе это знаю. И как приходится маяться с нерадивыми учениками, тоже представляю. С моим слабым здоровьем и расшатанной нервной системой за такое дело просто нельзя браться. Нужен был солидный отдых перед этим делом.
Когда я поделился своими мыслями с женой, она тут же принялась ворчать:
— Вечно, как весна приходит, тебе надо куда-нибудь смотаться!
— Не куда-нибудь, — спокойно растолковываю я ей, а на юг. — Конкретное место. На юг всех и всегда тянет. И с билетами туда — вечная проблема.
Она пытается оттянуть это мероприятие.
— Поедешь осенью! — решительно говорит. — Осенью там все фрукты. Они как ничто благотворно действуют на твое здоровье!
— Фруктов осенью и у нас — завались! Они такие же, как и на юге, а может быть, даже и дешевле. И потом, кто меня на осеннюю охоту настраивает? Разве не ты требуешь, чтобы я оправдывал ружье, и таскал тебе уточек по осени?!
Но жена осталась глуха к моим доводам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36