Тем более, никому в голову не придет спросить меня, с какой бы красавицей я не шел: «А где ваша жена?»
Мы живем в цивилизованном мире, и идиоты, даже на улице, не часто встречаются, в отличие от особаченных придурков.
Так почему же я настолько закомплексован, что сам убежден: мне полагается гулять лишь с собственной супругой и ни о какой чужой бабе я даже помышлять не смею?
Это был апофеоз самокритики. Я схватился за голову!
У Гелии нет таких комплексов! Она замужем была всего без году неделя и еще мыслит как незамужняя женщина. Она вполне могла подумать, встретив нас, что это вовсе не моя супруга, а прогуливаюсь я на свежем воздухе с хорошей знакомой или, на худой конец — с далекой родственницей, она до этого никогда не видела нас вместе, и на моей жене не написано, что она — моя жена, так же, как и на мне, что я — ее муж.
— Пошли, Кир! — взвыл я, выскакивая из лодки, как из тонущей посудины. — Нужна встреча на любом уровне, но только наедине с Гелией! Я казнил малоопытную девочку за отсутствие интеллекта, а свой, обремененный житейскими передрягами, забыл включить!
* * *
Зверь на ловца бежит. Еще находясь под впечатлением своего открытия, я увидел Гелию. Случилось это неожиданно и в самом неожиданном месте. Впрочем, место тут никакого значения не имело. Главное, что оно было далеко от дома и моя жена не могла засечь меня на таком расстоянии в обществе рыжей красавицы.
Как же мы обрадовались! Под «мы» я подразумеваю здесь и нас Гелией, и наших собак. До чего они, сукины дети, бесцеремонные!
Сразу обниматься бросились. А мы, теперь я уже говорю о себе и Гелии, люди. Нам полагается прилично вести себя, сохранять дистанцию. Наше людское сознание выше собачьего. Наши инстинкты подавлены человеческим воспитанием.
— Давненько мы не виделись! — радостно щурю я глаза.
Ах, эти дурные привычки. Я никогда раньше не щурился и вот те на!
— Да вы все с женой и с женой… К вам и не подступиться теперь.
Что-то я перемудрил со своим интеллектом. Девочка довольно-таки неплохо соображает. Самостоятельно догадалась, в какой ситуации я нахожусь, и ведет себя сообразно сложившейся обстановки.
— Ну, что… жена — Цербер, что ли? — словно оправдываясь за навязчивость собственной супруги, виновато бормочу я.
— Цербер — не Цербер, а службу исправно несет.
Она упрекает меня. Я это вижу, и мне нечего возразить. Разве что в свою очередь упрекнуть ее:
— Сами виноваты…
Гелия откидывает голову назад так, что солнце разом освещает все ее веснушки, и смеется:
— А здорово я тогда с вами раскланялась! Даже сама удивилась, как хорошо это у меня получилось.
Все-таки я или переоцениваю ее интеллект, или она включает его слишком поздно. Не могла она, по моему глубокому убеждению, вот так ни за что ни про что подставить меня.
— Неужели вы с первого раза, как только увидели нас, так сразу и поняли, что я — с женой, и не с чьей-нибудь, а со своей.
— Вы — типичный подкаблучник, и с кем же вам еще быть.
Удивление ее и ее убежденность так невинны, что мне аж дурно становится.
Я не желаю показывать ей свое дурное состояние, отвожу в сторону погрустневшие глаза.
— Выходит, это все вы тогда сознательно проделали?
— Конечно! Я как только заметила, что она смотрит на меня так, словно я должна ей рубль, во мне сразу чертики взбесились.
— Да, это она умеет делать, — роняю я горькое признание. — Она жуть какая у меня ревнивая.
— Но и вы тоже хороши были! — Гелия скользит по мне насмешливым взглядом. — У вас так глаза бегали, как будто бы вы у меня новый рубль стащили и не знаете, куда с ним деться.
— Ну, вы даете, — только и нашелся я что пробормотать.
— Каюсь! Как только она пристегнула вас к поводку, я сразу поняла, что переборщила, и пожалела вас. Так что не сердитесь! — она дружески подергала меня за рукав рубашки, словно пытаясь привести в чувство.
— Как вы хоть здесь оказались… одни?
— С лодочной идем, — говорю я тихо и печально.
— А что там делали?
Я счастлив, что она проявляет ко мне интерес, и чувствую даже сам, как оживаю прямо у нее на глазах.
— На Ильмень готовимся ехать. Трава уже встала. Буду Кирюшу учить охотиться.
— Он же у вас охотник! Зачем же учить его охотиться?
— Э-э… Это дело тонкое… Как бы вам объяснить… Человек вот умное существо, а если его ничему не учить, то как родился дураком так таким и останется на всю последующую жизнь. И Кирюша без моей помощи настоящим профессионалом не станет.
— А вы сможете?…
— Еще бы! — вру я, и глазом не моргнув. — Не смог бы — и не брался. И сделаю из него настоящего профессионала!
— А я вот Дуняшу тоже стала на тренировки водить, ЗКС осваиваем…
— Как, как вы сказали? — поспешно переспросил я.
— А вы, что, не знаете, что такое ЗКС?
Гелия смотрит на меня, как на последнего идиота. Но откуда мне знать, что такое ЗКС, если я сроду не держал служебную собаку. Но не это обеспокоило меня.
— Вы, кажется, свою подругу Дуняшей назвали?
— Да. А что? Разве плохо? Я ее теперь все время так называю. Ей эта кличка больше нравится, и она охотно на нее откликается…
— А как же это у вас из Эльдорадо Дуняша вышла? — перебиваю я ее.
— Запросто! Эльдорадо, Рада, Дара, Дарьюшка… Улавливаете?
Я киваю.
— А уж от Дарьюшки до Дуняши хоть бы что додуматься.
Я опять киваю, а сам в панике: интересно бы узнать, моя жена сама дошла до Дуняши своим умом или кто-то надоумил ее? Как тяжело иметь дело с умными женщинами! Сознавал ли Творец, когда из нашего собственного ребра сварганил для забавы нам куклу, чем в последствии для нас обернутся его бескорыстные труды?
* * *
Любой русский, перечисляя великие озера нашей земли, вслед за Байкалом назовет Ильмень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36