– Вы меня вербуете, – утверждающе произнес Тулин. – Я никогда не стану агентом, никого не буду закладывать.
– Не спорю, ты физически здоров, но наглости в тебе значительно больше, чем силы. – Гуров придвинул к себе грязное блюдце, закурил. – Ты нанялся за деньги меня убить, – он загнул палец. – Я не дал на тебя показаний и спас от срока длиною в жизнь. Я тебя не спрашиваю, кто тебя послал и сколько заплатили. Вытащил тебя из камеры, умыл, одел, даю жилье, прописку и работу. – Он разжал кулак, пыхнул сигаретой. – Мог бы спасибо сказать и не разориться.
– Представляю, сколько вы, Лев Иванович, за свою доброту потребуете. – Капитан тоже закурил, присел на край тахты.
– А чего с тебя взять? Я никого не сдам, не выдам! Пустобрех! Фокин мертв, а генерал-полковника на твоих показаниях не то что в суд, на пенсию не отправишь.
– Вы из тайного монашеского ордена или Общества Красного Креста? – Капитан фальшиво хохотнул.
– Это вряд ли, – Гуров отряхнул пепел, затянулся, выпустил кольцо дыма, которое медленно поплыло в затхлом воздухе квартиры.
– Зачем я вам нужен?
– Черт меня поймет, не знаю. Я тебя оценил там, в пустом доме, когда ты меня чуть не удавил. И позже, на следствии, ты вел себя достойно. И в камере, я знаю, держался как мужчина и ничего не просил. Капитан, мужиков сейчас мало, я их про запас собираю. На черный день. Ты будешь работать таксистом и ждать суда. А после решишь, по какой дороге и куда топать. Своему генералу позвони, сообщи, мол, освобожден под подписку, живешь тихо, ждешь суда. О нашем разговоре можешь не докладывать. Они тебя, конечно, проверят, временно оставят в покое. Живи здесь чисто и опрятно. Водку пьешь?
– Мало.
– Лучше исключить совсем. Дружков и женщин можешь водить, квартиру я все равно сжег. Меня не ищи, я на суде буду, постараюсь, чтобы особо не затягивали. Там жизнь покажет.
Гуров поднялся, положил на стол ключи, несколько крупных купюр и молча вышел.

* * *

Гуров не лукавил, он действительно не знал, как в дальнейшем можно использовать Георгия Тулина, что за человек капитан, записался он в киллеры от безысходности или ему совершенно нельзя верить. Ясно, что среди офицеров среднего звена бывшего КГБ существует группа людей, не принявших новый строй и стремившихся к реваншу. Одним из руководителей группы был полковник Фокин, ныне покойный, ранее служил у генерала Коржанова, который, по мнению Гурова, о заговоре ничего не знал. Генерал летал выше крыши, «мелкими» делами не интересовался.
Сегодня нет Фокина и всесильного генерала, верхнюю колоду перетасовали, но тщеславные высококвалифицированные полковники остались на местах. Их наверняка используют финансовые воротилы, одних используют втемную, подбрасывают с барского стола, кормят обещаниями о солнечном завтрашнем дне. Иные полковники – враги идейные – на деньги не льстятся, мечтают вернуть себе реальную власть, какая у них была в старые времена. Это страшная сила; используя творившийся в стране бардак, безоглядное воровство и обнищание целых регионов, используя такую силу, можно пообещать людям навести порядок и реставрировать фашистский режим.
Война в Чечне не только уничтожает людей, калечит души оставшихся в живых. Эта бездонная дыра, в которую уходят сотни миллиардов, обогащает единицы, обескровливает общество.
Не существует вечных двигателей и бездонных колодцев. И Россия богата, но не бездонна, деньги, исчезающие в чеченской войне, берутся не из воздуха, их отбирают у миллионов людей.
Гуров был лишь профессиональный розыскник, в политике разбирался на уровне среднего обывателя, может, чуть лучше, не более того. Но он отлично понимал: не было бы людей, заинтересованных в чеченской бойне, не было бы и бойни. Одни на войне делают состояние, для некоторых деньги – вопрос второстепенный, такие фюреры ждут, когда у людей кончится терпение. Сейчас, судя по всему, вопрос о ликвидации Президента отпал, человек болен, неопасен, постепенно превращается в Брежнева, в человека, который царствует, но не правит.
Гуров и Крячко сидели в гостиной Гурова, листали газеты, молчали. На журнальном столике перед необъятным диваном стояли бутылки с боржоми, коньяком и вазочка с орешками. Коньяк даже не открывали, оперативники соревновались в стойкости характера, хотя за последний год Гуров так мало употреблял, что и желание выпить практически пропало.
– Сам убыл в отпуск, интересно, что творится вокруг венценосного тела? – Станислав отбросил газеты, кинул в рот несколько орешков.
– Даже если бы нас с тобой под этот ковер пустили, мы бы все равно ничего не поняли. – Гуров тоже отложил газеты, закурил. – Убежден, даже ближайшее окружение не знает точно, кто из них кто, все в масках. Ты их отличаешь одного от другого?
– По физиономиям: один толстый, другой худой, третий лысый, все за мир, стабилизацию, демократию. – Станислав зевнул. – Наше дело телячье.
– Ты знаешь имена ребят, которые вышли на Красную площадь с протестом против наших танков в Венгрии?
– Бессмысленное самоубийство.
– Не прикидывайся дураком, надоело. – Гуров взял со стола бутылку коньяка, поставил на место. – Когда ребята выехали по добытым тобой адресам?
– Вчера днем.
– Почему не звонят?
– Сказать нечего, ты же сам определил линию поведения. Парни дисциплинированные, умные, никакой реакции быть не должно. Я вообще не понимаю, чего ты ждешь от такой бархатной беззубой работы.
– Ты сам сказал, ознакомившись с розыскным делом, считаешь, что оно организовано.
– Я много чего считаю, точнее предполагаю.
Друзья разговаривали лениво, испытывая друг к другу неприязнь, ни один не хотел первым дернуть за веревочку.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16