Эти слова поразили Азрарна, словно меч, и вызвали такую боль, словно он был пронзён сразу семью мечами с семью каплями яда на конце каждого. Азрарн ответил ей с гневом, который не вынесло бы ни одно живое существо:— Что ж, радуйся теперь, Белая Дева. Ты не хотела повиноваться мне, предпочла остаться здесь, и это уничтожило тебя. За это проклятый город будет тоже уничтожен.— Зачем ты хочешь уничтожить Белшевед? — удивилась душа Данизэль. — Это месть за мою смерть?— А ты как думала? — спросил он в ответ и отвернулся от нее. Азрарн нечасто скрывал свое лицо, обычно он делал это, когда хотел обмануть. Но на этот раз он никого не обманывал.— Не надо ради меня уничтожать Белшевед, — попросил призрак Данизэль. — За меня не надо мстить. Ты видишь, я жива, хоть и не такая, как прежде. Из всех душ моя — самая живая, она уверена в своем существовании, потому что душа солнца посетила меня еще в утробе матери.Казалось, умерев, Данизэль наконец узнала о себе все.— Зачем ты заступаешься за этот муравейник? — спросил Азрарн, не обращая внимания на ее пробудившееся знание, потому что это его больше не касалось. — Твои убийцы не заслужили снисхождения.— Это не ради них, — сказала она. — Это не ради них, а ради тебя. Моя любовь, я молю за тебя, ведь в тебе был весь смысл моей жизни, и только в тебе. Когда ты убиваешь людей, разоряешь землю и лишаешь ее плодородия, ты убиваешь, разоряешь и обрекаешь на бесплодие себя. Ты величественнее, чем моя доброта. Ты выше всего этого. Однажды утром — и я намеренно, моя любовь, говорю о дне, о не о ночи — ты сбросишь свою злобу, как надоевшую одежду.— Замолчи, — рассердился Азрарн. — Или я и в самом деле уничтожу это место, и оно будет бесплодным десять миллионов лет.— И тем самым погубишь себя. И хотя теперь я обитаю далеко от этого мира, твоя боль станет моей болью. Ты погубишь и меня.— Убирайся, — прорычал он. — Ты не заслуживаешь жалости. Ты погубила свою жизнь.— Моя жизнь продолжается в другом месте, а может, я даже смогу когда-нибудь снова вернуться в этот мир. И тем светом, по которому я отыщу путь, будет твой свет.— Все мои дары ты бросаешь на землю, словно сор. Ты пролила вино, Данизэль, и никогда не узнаешь его сладость.— Тогда помоги мне, — попросила она.Азрарн засмеялся из своей тени, прекрасный и жестокий.— Женщина, ты паутина и дым, — ответил Азрарн. — Пойди и поучись любви у призраков, раболепствующих в подземных владениях смерти.Но руки Данизэль, невесомые, словно листья, прикоснулись к его рукам, и Азрарн почувствовал их, будто они были из плоти.Азрарн видел ее мертвенно-белое тело, лежащее между стволов деревьев, но он так же ясно видел и другую Данизэль, стоящую перед ним, уже не прозрачную, а словно сделанную из опала, светящуюся. Как бы то ни было, она казалась еще красивее, чем раньше.— Душа — чародейка, — сказала ему Данизэль, — и ты это знаешь. Но моя душа самая волшебная из всех, потому что я — дитя кометы. А еще потому, что твоя кровь однажды смешалась с моей. На какое-то время я могу обрести телесную форму, но ненадолго, только на несколько ночных часов. Даже моя душа, которая любит тебя и черпает силы в этой любви, не способна на большее. Если ты однажды захочешь избавиться от меня, тебе достаточно будет закрыть для меня свое сердце. Если ты примешь такое решение, я не буду горевать. Я оставлю тебя без сожаления, но никогда не перестану любить тебя.— Твое тело только иллюзия, — сказал он. — Ты недооцениваешь меня, если думаешь, что я этого не понимаю.— Мое тело соткано из любви. Люби меня! И ты, даже ты, не отличишь иллюзию от реальности, потому что на этот раз между ними действительно нет отличий.После этих слов Азрарн провел ладонями по ее лицу.Это прикосновение было похоже на звуки музыки. И красавица, откликнувшись на него, стала более живой и реальной. Ни один смертный не мог бы обладать такой женщиной, какой стала сейчас Данизэль. Но ни она сама, ни ее любимый не были смертными.— Слишком мало времени, — прошептал Азрарн. — Одна земная ночь.— Это не так, ведь ты — хозяин времени. Одна ночь может длиться тысячу лет. Я боюсь того счастья, которое ты мне дашь.— Даже больше, чем разлуки? — спросил он так, словно признался, что сам боится этого расставания.— Разлуки не будет, — сказала Данизэль. — Я всегда с тобой, и я никогда не оставлю тебя. Когда-нибудь мы встретимся еще раз, так же как и сейчас. Но не уничтожай этого места. Потому что, если его не будет, ты, возможно, пропустишь меня в темноте. Стоит погасить огонь Белшеведа, и появятся другие города, где ты уже не сможешь найти меня.Азрарн посмотрел в лицо Данизэль, потом наклонил голову и поцеловал ее. И пока длился этот поцелуй, он передумал уничтожать город. Любовь и ненависть легли на чаши весов, и любовь перевесила, как это уже случилось однажды.Ее тело — или, скорее, душа, чем тело, — прильнуло к нему, свет слился с темнотой, губы соприкоснулись, руки и даже волосы сплелись, ослепляя их.Весь мир откликнулся, словно задетая струна. Земля ожила. Азрарн обещал уничтожить ее, а вместо этого подарил ей любовь.В небе завывала буря. Сверкали звезды… Любовь господствовала по всей земле и за ее пределами. Время остановилось, как однажды оно остановилось в Драхим Ванаште. Одна ночь растянулась на тысячу лет. В их любви слилась вся любовь человечества прошлого и будущего. И все же эта любовь не имела ничего общего с прежней любовью, которая существовала между ними раньше.А тем временем в центральном храме в своем золотом кресле сидела дочь демона, всеми забытая, слишком маленькая, чтобы сползти вниз. Она не спала и чувствовала, как течения и волны любви крутились в ночи, но она сама не была их частью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69