), и я боюсь самой Воллюс, а она прохаживается среди стройных служанок и то что-то прикажет, то бросит резкое словцо:
— Синие волосы? Такие причуды тоже бывали. Но вы сами увидите: не синие, а бледные, как лунный свет. Будьте поосторожней, — это уже парикмахерше. — У нее мягкая фактура волос. Не надо делать их слишком жесткими. И не перестарайтесь с желтизной. Они должны стать как у снегурочки.
Ни одного зеркала. Даже у меня в спальне, куда доставили мои игры и книги, к которым я не притронулась.
— Чтобы произвести впечатление, можете взять глазные капли из белладонны. Но только немножко. Пользуйтесь ими, когда хотите ввести кого-нибудь в заблуждение. Никогда не носите туфель, которые вам малы. Если они хорошо сшиты, нога и так покажется в них маленькой. Слишком тесные туфли нельзя носить, они уродуют большие пальцы. Роза, сними тапочку и покажи, какая у тебя шишка! — Бедная Роза, оказав услугу, получает вознаграждение. — Но разве это кого-нибудь волнует, при таком-то лице и такой фигуре, как у нашей Розы?
Ни одного зеркала, даже если нужно подкрасить глаза и щеки.
— Этим будет заниматься ваша горничная. Или мы вас научим, попозже. Только соблюдайте осмотрительность, когда станете красить волосы. Посылайте ко мне за парикмахершей, даже когда уедете в поместье.
И три платья, купленные в расчете на то, что я возмещу убытки, когда получу наследство. Одно на утро, второе на день, а третье для мерцающих блестками вечеров.
Вопросы диеты, застольный этикет, в меню всякий раз новшества. Воллюс заметила, что мне больше всего нравятся фрукты и напитки из них, и объяснила, какие продукты непременно нужно хотя бы время от времени употреблять в пищу как лекарство, если они мне не по вкусу.
— Кожа у вас здоровая, организм сам знает, что ему необходимо. Но поскольку вы любите сласти, ешьте поменьше сахара и побольше меду, он все равно вкуснее. Мясо вам не по душе, и это прекрасно. Пристрастие к мясу погубило не одного мужчину, полного сил. Но маленькая худенькая рыбка, испеченная в углях, вот такая — попробуйте это оригинальное блюдо из рыбы в желе из крыжовника. Ну как, аппетитно? Конечно же, да.
Она приучила меня пить вина, но только самые лучшие. И заверила, что женщины, которые не смеют выпить пару бокалов вина, боясь тут же свалиться с ног, просто дурочки. К тому же мне необходимо научиться по достоинству оценивать различные марки вин, ведь в поместье Гурца делают прекрасное вино, которое называется топаз.
Кружась в сумятице, я все же приостановилась и спросила Воллюс, не следует ли мне по истечении очередных семи дней отправиться в мэрию и подать прошение, но она отмела эту процедуру мановением руки. Теперь в этом больше нет необходимости.
По правде говоря, казалось, она ничуть не сомневается в том, что кобылка, на которую она поставила, придет первой, что наша колесница окажется победительницей. Ее адвокат уже составил текст соглашения и принес его нам на подпись. Он заставил меня тщательно ознакомиться с условиями. Если меня постигнет неудача, она не возьмет ни гроша. Он заявил, что подобная щедрость просто безрассудна, а впрочем, на его памяти она еще ни разу не ошиблась. Я только что прошла процедуру осветления волос и сидела очень тихо и смирно.
Я не видела Мельма с тех пор, как пришла к Воллюс. Живя в этом доме среди одних только женщин, словно в коконе, я не испытывала сожалений; из мужчин там появлялся лишь тщедушный сапожник и его помощник, походивший на девочку. И если среди бесконечных переодеваний и наставлений о том, как вести себя за столом, как затягивать корсет и припудривать лицо, времени хватало лишь на то, чтобы, словно в омут, погрузиться в сон, меня это только радовало. О своих снах я позабыла. Обо всех. Даже о самом первом, про город и мамино лицо.
И вот однажды мы с моей благодетельницей сели завтракать, она протянула коту (который всегда сносил мое присутствие, но никогда не ластился ко мне) кусочек лососины и возвестила:
— Сегодня красим волосы в последний раз. А потом мы вас нарядим. В этот день, в пять часов пополудни вы увидите себя, девочка моя.
Весь день светило солнце; они усадили меня там, куда падали его лучи, и принялись трудиться надо мной. Служанки щебетали, словно скворушки. Их приучили к этому, ведь к Воллюс часто обращались молодые женщины, желавшие преобразиться в ее руках, чтобы предстать перед городом во всей своей красе. Девушки говорили только о приятных пустяках: какие цвета и сласти мне нравятся, и все такое прочее. Поскольку я недавно понесла утрату, о мужчинах никто не упоминал. В ином случае разговорам о них не было бы конца.
— Вдове, потерявшей мужа на войне, положено носить темно-красные и лиловые одежды, — сказала Роза, пристегивая мне чулки к подвязкам, — но мадам велела, чтобы вам сшили белое вечернее платье, только пояс и туфли к нему — сиреневые.
Похоже, они не так уж мало знают обо мне и понимают, что я уже перестала оплакивать супруга.
Но белое платье — вечерний наряд, предназначенный для обедов и танцев. Я видела его пока что только на манекене.
Солнечные лучи передвинулись дальше по полу. Принесли и зажгли две лампы — теперь они будут создавать мне лицо.
— Косметику, рассчитанную на свет ламп и свечей, следует накладывать при искусственном освещении.
У меня подсыхали волосы, и девушки совершали над ними заключительные манипуляции.
Хотя я однажды примеряла белое платье и показывалась в нем моей патронессе, я почувствовала себя несколько странно, надев его теперь. Но я успела привыкнуть к тугим корсетам и, вероятно, потихоньку освоюсь и с платьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177