Что случилось с ней и с отчаянными бессознательными призывами ее разума? И что, что погрузило во мрак его?
По переулку, шаркая, брел какой-то человек. Ральднор схватил его за руку, и прежде чем тот успел вырваться, спросил, как дойти до Галечной улицы. Прохожий сердито заворчал. Ральднор сунул ему под нос монетку. Тот буркнул что-то невнятное, схватил монетку и поспешил убраться. Ральднор пустился бегом.
Взошло солнце, тускло-красный пузырь, а он все еще кружил и кружил по путаным лабиринтам Лин-Абиссы, то и дело обращаясь за помощью к прохожим. В конце концов он все-таки выбрался на знакомые улицы и ввалился на двор гостиницы.
И сразу стало ясно, что произошло непоправимое.
Две глубокие борозды — следы колесницы — четко отпечатались на снегу, а рядом с ними были другие следы, словно кого-то тащили в колесницу, и какие-то коричневые пятна.
Ральднор как во сне побрел через двор в гостиницу. Огни погасли, в зале никого не было. Он усилием воли заставил себя пройти через зал и подняться по ступеням, остановившись перед дверью крошечной комнатушки, в которой она жила. Из-за двери не доносилось ни звука, но все же он ощутил чье-то присутствие. Он толкнул дверь, и та беззвучно распахнулась.
Было очень темно, потому что ставни так никто и не поднял. Но он различил тело девушки, лежащее на узкой кровати, и мужчину, сидящего рядом с ней. Мужчина поднял глаза и уперся взглядом прямо ему в лицо. Это был Рас.
— Она мертва.
— Нет, — не поверил Ральднор.
— Она мертва. Если бы ты пошел вместе с нами на обед к заравийцу, она бы тоже пошла. Если бы ты попросил ее, она пошла бы с тобой. Но ты ушел в публичный дом и оставил ее здесь одну, и они пришли за ней, пока ты развлекался со своей шлюхой, — его голос был тусклым и невыразительным. — Мы с Орваном пришли слишком поздно. Его солдаты уже принесли ее обратно. Это он велел им, Амрек. Она должна была развлекать Амрека, но умерла, прежде чем он успел что-то с ней сделать. В детстве она всегда его боялась, я хорошо помню. Ты отнял ее у меня, а я позволил тебе сделать это. Я не смог помешать тебе. Но зачем ты сделал это, Ральднор, если она была тебе не нужна? Она была совсем ребенком, Ральднор. Почему ты не оставил ее в покое?
Ральднор был не в силах оторвать глаз от Аниси. Ему хотелось подойти к ней, коснуться ее, но она была такой ужасно неподвижной. Ее белое лицо было совершенно пустым, точно маска, которую никто ни разу не надевал. Он развернулся, спустился по лестнице, пересек пустой зал и снова вышел во двор. Кто пытался защитить ее? Наверное, эту кровь пролил кто-то из народа Равнин.
Он вышел через ворота и направился сам не зная куда. В конце концов он пришел в себя, сидя на невысокой каменной стене, и какой-то человек что-то настойчиво говорил ему, пытаясь заставить его подняться и куда-то идти. Некоторое время он тупо смотрел на него, пока наконец не понял, что это Зарос.
— Это я виновен в ее смерти, — сказал Ральднор. — Это моя кровь должна быть на снегу.
Но Зарос поймал его руку и поднял на ноги, и они зашагали куда-то через толпу. Ральднор решил, что Зарос ведет его обратно в публичный дом, и начал кричать на него. Тогда Зарос подозвал какого-то мордоворота, привалившегося к дверному косяку:
— Сварл, мой приятель не в себе. Помоги мне с ним управиться.
Верзила коротко кивнул, и они вдвоем потащили его по лестнице в какое-то незнакомое здание. Открылась дверь в чье-то экзотическое жилище, и его толкнули на кушетку. В комнату вошла худощавая темноволосая женщина.
— О, Зарос, ты же обещал, что будешь обращаться с ним ласково.
Ральднор не мог понять причину такой заботы, поскольку она не была ему знакома, но когда прохладная рука легко скользнула по его лицу, ее прикосновение, казалось, выпустило наружу всю горечь. Она обнимала его, когда он плакал, и гладила по голове, как сестра.
Он не знал, кого оплакивает — Аниси или Эраз. Призрачный образ матери, которая, несмотря ни на что, была очень ему дорога, — или возлюбленную, с которой делил мысли и к которой, по сути, ничего не чувствовал? Ибо даже одурманенный этой болью, он понимал это и также понимал, что беловолосая девушка станет его вечной карой.
Аниси склонилась над ним, коснулась его плеча. Он поднялся в темноте, и она стояла в ожидании, а ветер развевал ее серебристые волосы. Белая луна светила ей в спину, и он видел очертания хрупких косточек под прозрачной кожей. Когда он приблизился к ней, она подняла руки, и по ее телу побежали трещины, точно чернильная паутина на алебастре. В один миг она рассыпалась в золотистый прах, а ветер раздул его, унося к луне и оставив ему одну лишь тьму.
Вечера, ночи, рассветы, новые сумерки и восходы сменяли друг друга бесконечной чередой. Он уже освоился в роскошном жилище Зароса, где сидел, заживо пожираемый бездумной ползучей апатией.
Через три или четыре дня заглянул Орван. Сейчас на его выразительном лице читалась лишь нерешительная печаль.
— Ральднор… Скоро начнется оттепель. Завтра вечером или, возможно, послезавтра. Тогда мы отправимся на Равнины.
Ральднор ничего не ответил, но Орван все так же безмолвно смотрел на него, и в конце концов он спросил:
— Зачем ты мне это говоришь?
— Потому что нам нужно уезжать, пока снова не пошел снег. Ты же понимаешь, что после этого путешествие станет невозможным.
— Зачем ты говоришь это мне? — повторил Ральднор. — Я не поеду с вами.
— Тебе придется поехать, Ральднор, у тебя нет выбора. Неужели ты не видишь, что здесь начинается стараниями Амрека? Даже заравийцы уже начали бояться и ненавидеть нас. Мы каждый день встречаем на площадях и на рынке людей, толкующих об извращениях и колдовстве, которые якобы процветают на Равнинах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130