Явился Дарак, и ты
заживо похоронила себя в его образе жизни, сожалея о своем пропащем
поиске, но не в состоянии вырваться на волю. В стане в ущелье ты
поднималась к прислоненным камням, потому что чувствовала их ауру,
ощущение зла, исходившее от них из-за суеверий разбойников. Оно идеально
соответствовало тому представлению, какое ты создала о самой себе. На
Южной дороге проявилась эмпатия, еще одна часть твоей Силы. Ты видела
вещи, происходившие там в прошлом, ты видела Сгинувших, но видела глазами
их человеческих рабов до такой степени, что тоже перепутала левитацию с
полетом. А потом Ки-ул. Ты пригрозила самой себе молнией у Дорожных ворот,
но руины все равно притягивали тебя.
Он умолк, подталкивая меня своим молчанием.
Я послушно продолжила:
- ...Меня одновременно и отталкивало и влекло, как отталкивало и
влекли по всем местам, которые я могла наделить характером Карраказа. Я
хотела уничтожить саму себя и, одновременно удушаемая личностью Дарака, я
жаждала соединить себя со своим собственным "я" - отрезанной частью меня,
которую я превратила в демона.
- Отсюда и сделка с Карраказом, - сказал он, - а потом твоя попытка
убить Дарака упавшим камнем, когда он встряхнул тебя, выводя из транса.
- А подземный толчок, летящие камни, которые убили Кала и стольких
других людей - это вызвала я?
- Да. С помощью Силы, о которой ты и понятия не имела. Ты подняла
бурю, чтобы уничтожить Дарака и ту жизнь, которую ты вела с ним, чтобы
уничтожить саму себя, если сможешь.
- Но я побоялась, - сказала я.
- В тебе соединилось стремление к смерти и стремление к жизни, -
сказал он. - Это обычно для всех людей. К несчастью, ты обладала
способностью организовать и то, и другое.
- А смерть Дарака в Анкуруме? Она случилась из-за меня?
- Не думаю, - усомнился он, и мне хотелось ему верить. - Ты была
убеждена, что на тебе лежит проклятье, что не может быть никакого счастья
ни для тебя, ни для любого, кого ты полюбишь. Эта убежденность сообщилась
и Дараку с Вазкором, но не прямо через тебя, потому что ты никогда не
говорила им о ней.
Но я вспомнила, как сказала Дараку: "Увидеть мое лицо для тебя
смерть".
Мне хотелось ему верить. Я оттолкнула прочь воспоминание о Дараке и
воспоминание об Асутоо, воине, которого я загипнотизировала и убила, мстя
за Дарака.
- Горное кольцо, - двинулась я дальше, - и Уасти. Благодаря ей моя
ментальная сила возросла. Я думала, она учит меня новым вещам, а не
высвобождает способности, которыми я уже обладала.
- Уасти была хорошей учительницей, - согласился он. - Она заставила
тебя немного заглянуть в себя, увидеть, чем ты могла стать. Останься она в
живых, возможно, ей удалось бы научить тебя самоконтролю.
- Но она умерла. Я правила караванщиками и переправилась через Воду.
Меня убили, а я исцелилась и добралась до Эзланна. И Вазкора.
- Вазкора, - повторил Рарм. - Одного из наихудших твоих учителей. Для
того, чтобы потягаться с ним, ты стала подобной ему. Ты обрела ту гордыню,
которой Секиш заставил тебя страшиться. И даже до Эзланна ты убила на
дороге караванщиков.
- Я всегда думала, - сказала я, - что их смерть была наихудшим моим
преступлением, выходящим даже за пределы всех совершенных мной
преступлений и жестокостей.
- Не суди себя сама, - посоветовал он. - Никому из нас это никогда
хорошо не удается. Я думаю, в то время для себя ты уже стала богиней.
Раньше ты всегда думала, что можешь умереть, однако, ты восстала из могилы
- такое делают только боги. В Городе ты бессознательно привлекла к себе
трех стражей - так же, как неосознанно сделала это в стане разбойников.
- Потому, что часть меня помнила про трех стражей на картинах в
гробнице, символе светской власти. Так же, как я помнила про символический
нож и думала, что он может убить меня.
- Именно, - подтвердил он.
- В Эзланне и Городах пламя, которое я называла Карраказом, не
шевелилось. Оно ни разу не побеспокоило меня. А в Белханноре, чтобы
вызвать грозу, я объединилась с пламенем...
- В первом месте пламя оставило тебя в покое, потому что ты стала,
наконец, слишком сильна - слишком сильна даже для внушенной тебе Секишем
самобоязни. Ты встретилась лицом к лицу с собой и сказала: "Я _е_с_т_ь
все, чем боюсь быть. С тем, что я есть, ничего не поделаешь. От меня это
никак не зависит. Следовательно, я буду наслаждаться и пожинать выгоды
своего превосходства и давить этих муравьев под своей пятой". В Белханноре
не было никакой _с_в_я_з_и_ - ты просто почерпнула дополнительные резервы
Силы, открытые теперь для тебя без установленных тобой же самой барьеров.
Ты была Уастис, Восставшей, богиней Белой пустыни. И, наконец, ты пустила
в ход свою силу против Вазкора - в презрении, потому что он не имел
никакого права разделять с тобой твою гордыню.
- Я убила его, - прошептала я своим белым полуоткрытым рукам.
- Ты убила его, - повторил Рарм, - а потом легла умереть под башней.
- А когда племя нашло меня, моя Сила исчезла. Я не могла даже понять
их речи, не говоря уж о том, чтобы убить их провидца.
- Что было твоим окончательным наказанием самой себя. Ты увидела
себя, обретшей Силу. Ты подтвердила суждения Секиша о тебе. И поэтому
теперь ты полностью заблокировала свои Силы и позволила жестокости племени
завершить твое наказание. Ты страдала, но тебе требовалось и хотелось
страдать. Когда с тобой обращались, как с бесполезной женщиной, дурой и
рабыней, это было действием принцев и принцесс под горой, хлеставших себя
в горестном смирении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176