Этого вполне достаточно. - Он
улыбнулся своей дружеской полуулыбкой. - Вы сказали, что сделаете своим
цветом алый. Это очень хорошо. Ни один житель Анкурума не посмел
участвовать в этих скачках, а алое - гербовой цвет Анкурума - от лозы. За
это вас будут приветствовать громкими криками. Афиши, по-моему, уже
приколочены. И вы победите.
Дарак усмехнулся, напряженный, позабавленный, вызывающий. Распар
взглянул на меня.
- Я не вижу лица вашей дамы под ее шайрином. У нее есть какие-то
сомнения?
- Беллан блестяще разбирается в колесницах, - сказала я, - но можем
ли мы доверять его суждению? Разве его не гложет желание быть на месте
Дарроса?
- Вы имеете в виду какую-то вызванную горечью оговорку или отсутствие
совета? - Распар снова улыбнулся. - Я вижу, вы мало разбираетесь в
человеческой душе. Ну, вам не к чему опасаться. Он захочет, чтобы Даррос
участвовал в этих скачках по очень веской причине. В Сагари примет участие
один человек - Эссандар из Коппайна. Именно его колесница толкнула
колесницу Беллана на Скору тамошнего стадиона. Те скачки были отнюдь не
Сагари, на порядок попроще, но все же опасные. Ось колесницы от удара
погнулась, левая крайняя лошадь упала. Беллана швырнуло на преследующую
тройку. Он ненавидит Эссандара и вполне заслуженно. Всего я не знаю, но
как я понял, дело заключалось не столько в невезении, сколько в личных
счетах между ними из-за какой то девушки.
Когда мы покинули конеферму, было уже поздно.
- С завтрашнего дня вы будете ночевать здесь, - решил Распар. - Знаю,
что вы любите присматривать за своими людьми, и судя по тому что я слышал
о них в городе, это очень даже правильно. Но передайте руководство вашему
Эллаку. Больше никаких поездок взад-вперед. После дневных трудов вам
понадобится расслабиться. Я пришлю массажистов для вас обоих, мужчину и
женщину. Кроме того, теперь, когда вы приобрели мастерство на треке, вас
представят здешней публике. Завтра некоторые из дам Градоначальника явятся
посмотреть, как прославленный и красивый Даррос управится с упряжкой, и
они вполне могут остаться отужинать со мной. Захотят наведаться и богатые
бездельники, желающие оценить, в какой вы форме, чтобы сделать свои
ставки.
Когда мы ехали обратно по темной дороге к Кольцевым Воротам, я
сказала:
- Говорила же я тебе. Прирученные собаки Распара, натасканные
выполнять разные трюки для его покровителей и клиентов.
Дарак рассмеялся.
Его, этого бродягу, бахвала и актера, каким он был, это не
беспокоило. Пусть себе все приходят и пялятся, сколько влезет.

И они пришли.
Если из-за этого и возникали какие-то ощущения, то они были хуже огня
и боли: гнев, который надо было сдерживать. Как бы было приятно для моей
души выпустить стрелу из тетивы не по трем движущимся мишеням, а по той
толпе дураков у ограды.
Кудрявые женщины на носилках и в экипажах в переливающихся
белоснежных платьях. Я и впрямь хорошо выбрала себе платье для того ужина
у посредника. Белое было самым модным цветом среди знатных и богатых.
Потому что белое так легко пачкается, и только у богачей, не обремененных
работой, оно может сохраниться неиспорченным. На своем белом они носили
гроздья драгоценных камней всех цветов в разных оправах - золотых,
серебряных, медных, а также из темно-серого металла называемого ими
алькум, сияющего под лучами солнца невероятным голубым светом. Мужчины
носили облегающие белые штаны, обтягивающие, как вторая кожа, накладные
плечи и рукава с красными, оранжевыми и желтыми полосами.
Женщины, а также и некоторые мужчины, ворковали и вздыхали по Дараку,
окликая его между заездами. Для мужчин у Дарака не было времени, и он
всячески это подчеркивал; они сердились, но все же видели в нем очевидного
победителя. Многие из них провели немало времени на учебном треке, но
никто не приближался к стандарту, установленному для нас Белланом. С
женщинами же Дарак был куда податливей. Они показывали в мою сторону
бледными окольцованными руками, и смеялись. Дарак смеялся вместе с ними.
Несколько мужчин подошло ко мне на углу поля.
- У нас с Клосом одно мнение. Мы действительно должны увидеть тебя на
арене. Ты ведь знаешь обычай - обнажаться до пояса. Умоляю тебя, милашка,
не держи щит слишком близко к себе.
Я повернулась к Беллану, стоящему чуть позади меня, присматривая за
тем, как конюх чистит вороных. У него, знала я, нет времени для этих
зевак.
- Беллан, - обратилась я к нему, - Распар будет оскорблен как хозяин,
если я всажу этим двум нож меж ребер?
Уголком глаза я увидела как они попятились, чуть нервно смеясь.
- Да, - ответил Беллан. И усмехнулся. - Увы.
- Тогда я не должна этого делать, - огорчилась я. И неторопливо
расшнуровав рубашку, распахнула ее, оставив груди голыми. Они ахнули, и
один покраснел, смутившись. С миг я постояла, не двигаясь, в то время как
они, в смятении, пытались придумать, чего б такого сказать
распутно-остроумного; а потом, не спеша, снова зашнуровала рубашку. -
Итак, господа, - сказала я, - я выполнила свои обязательства перед
хозяином дома. Когда вы придете в следующий раз, наденьте поменьше
драгоценностей. Они ловят солнечные лучи и слепят глаза лошадям. И мне
тоже, когда я целюсь. Я могу промахнуться.
Я увидела, что они поняли мой намек. И повернувшись убрались
восвояси, а один из них пробурчал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176