- Прости нас, Уастис,
Богиня, Великая, прости нас, согрешивших, Уастис, Богиня...

2
Сейчас трудно объяснить, что я в то время не испытывала душевных мук
или раскаяния из-за того, что совершила. И сейчас нельзя добиться никакого
словесного искупления. И все же убийство само принесло кару за себя. Я
шаталась в седле, словно мучимая какой-т болезнью, бледная, полуослепшая,
полуоглохшая, неудержимо дрожа, с телом, промокшим от ледяного пота. Но с
прежним ощущением Силы, а никак не поражения. Это было лишь временное
расстройство. По бокам от меня ехали черные солдаты, снова в масках.
Мертвых караванщиков оставили тем хищникам, какие могли существовать в
этом бесплодном месте.
Свистел ветер.
Мы не поднялись по самому дальнему отрезку насыпной дороги, который
вел к горящим черным воротам Эзланна Темного. И направились вместо этого
по скальному карнизу, шедшему вокруг основной массы скалы и достаточно
широкому, чтобы по нему могло проехать шестеро в ряд. Наконец зияющий
арочный вход, тускло-зеленоватый свет факелов в стенах, скат, идущий по
наклонной вниз, а затем вверх. Местами нам преграждали путь железные
ворота с механизмом, реагирующим на нажимы браслета из переплетенных змей.
Все это я увидела, но спросила намного позже. Последние ворота были не из
железа, а из воды - нам преградила путь водяная завеса, но они,
по-видимому, умели управлять и ею, ибо над головами у нас сомкнулись
огромные плиты и перекрыли ее, пока мы не проехали.
Я поняла, что мы теперь в Городе, однако, все еще по прежнему под
землей. Черные, полуосвещенные, высеченные людьми проходы. А затем новый
свет, холодный и серый, под открытым небом. Мы выбрались на круглый двор,
окруженный черной стеной и черными сверкающими колоннами. Единственная
брешь в этой стене - извилистый проспект из белого камня с выстроившимися
по обеим сторонам высокими темно-зелеными кедрами; за ними с обеих сторон
- голубоватая панорама садов. Мы поехали между кедров, где стояли черные
мраморные статуи мужчин и женщин, сплетенных со зверями и птицами: свет
скользил и сочился по их застывшим телам. Вот и последний поворот, и
впереди дворец военачальника Джавховора. Построенный наподобие одинокой
башни высотой в десять этажей, он вытягивался ввысь, сужаясь в
соответствии с планировкой и с перспективой. К нему вела лестница, белая с
черно-алыми прожилками. На первом пролете высился ряд громадных округлых
арок с изображением зверей, сделанных, казалось, из многоцветного
хрусталя. Узор на дверях повторялся и в следующих секциях башни, но уже в
длинных окнах. В этом пронизанном радугой стекле вспыхивали и гасли огни -
фиолетовые и изумрудные, лиловые, розовые, лавандовые и золотые. На
ступени лестницы и на наши тела лились сияющие разноцветные капли.
Все это я тогда увидела в беспорядке. Этот новый ландшафт казался
ирреальным. Мои сопровождающие пребывали в растерянности, разрываясь между
своим воинским долгом перед командиром и своим новым духовным долгом по
отношению ко мне. Капитан и трое воинов препроводили меня в башню. Об этом
я мало что помню. Со всех сторон меня окружала великая красота, но мне
стоило невероятных усилий удержаться на ногах, и я не могла наслаждаться
ее созерцанием. Думаю, я впала в тупой сон-транс и очнулась, только
услышав раздраженный насмешливый голос, вонзившийся в их благоговейное и
мое сонное молчание, словно нож.
- Так, значит, это богиня, да? Это пугало с поля какого то
хуторянина? Ты что, Сронн, ума лишился?
Ко мне вернулась способность видеть, и мои глаза невольно
сосредоточились на говорившем человеке. Из моего мозга в позвоночник
стремительно разлился электрический страх. Казалось, я знала его, отлично
знала.
- Вазкор, военачальник, Истинное слово гласило о пришествии богини, -
осмелился сказать капитан, склонив голову перед человеком, который был его
господином, уступающим в старшинстве только Владыке Эзланна.
- Знаю. Уастис. Неужели эта женщина - я называю ее женщиной только за
неимением достаточно мерзкого определения, которое могло бы подойти к ее
внешности, - кажется тебе воплотившимся духом Древних?
- Она убивала, Вазкор, военачальник. Я докладывал.
- Да, ты в самом деле докладывал.
Мой взгляд прояснился, и я разглядела его. Высокая, крупнокостная,
элегантная фигура, энергично, по-звериному и уверенно носившая его темную
мужественность. Его лицо тоже скрывала маска, золотая маска в виде головы
волка с красными стеклами в узких глазницах. Серебристые волосы волчьей
гривы скудно висели поверх его собственных, доходивших почти до талии,
жгучих иссиня-черных волос - шевелюры темнокожего народа. И кожа у него на
кистях тоже казалась оливково-серой бронзой, однако форма их была
совершенно иной. На тонких, крепких, как железо, пальцах пылали три черных
кольца. Он носил длинную черную бархатную тунику, доходящую до середины
лодыжек, но с разрезом на бедрах с боков, напоминающую мне юбки
разбойников. Черные штаны из прекрасной переливающейся ткани и сапоги из
пурпурной кожи с бессчетными мигающими золотыми пряжками. На шее у него
висела цепь - одиннадцать гладких колец выдолбленного зеленого нефрита,
соединенных золотыми звеньями.
Сначала волкоголовый стоял совершенно неподвижно. Затем он положил
руку на плечо капитана, легко и смертоносно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176