Когда у меня будет то, чего я хочу сейчас я захочу другие
вещи, о которых в данную минуту не имею ни малейшего представления.
- В данную минуту твоя цель - место Джавховора Эзланна?
- Эзланна, а потом и его собратьев на юге.
- И тогда война Джавховора будет твоей. Как же вписывается в твои
планы эта война?
- Когда я заполучу Эзланн и его пять союзников, я начну боевые
действия против Пурпурной долины и Края моря. Ты уже, несомненно, поняла,
что наш милитаризм ничего не значит в смысле завоевания. Когда я, наконец,
полностью выйду на сцену Театра, там многое изменится.
- А я, - заключила я, - символ твоего права на власть.
Челюсть его слегка передернуло. Эта прямая ссылка на мою собственную
Силу вызвала у него беспокойство.
- Это к твоей же выгоде, - сказал он.
- Да.
Я поднялась и подошла к очагу. Но не остановилась поблизости от него.
Я боялась близости и возникшего у меня ощущения интимности и тоски, потому
что он был Дараком, не мертвым.
- Наверняка ведь, - заметила я, - когда ты заполучишь все, что хочешь
в _д_а_н_н_у_ю_ минуту, я стану для тебя помехой. Я ведь помню твоих
солдат, умерших только потому, что видели Уастис и не должны были
проболтаться.
- Я знаю, что тебя нельзя убить, - он взглянул на меня своими узкими
глазами, очень холодными и пустыми.
- Смерть заживо может быть не менее действенной. Какая-нибудь
подземная камера без доступа воздуха, где я всегда буду настолько близка к
смерти, насколько это вообще возможно.
Он улыбнулся.
- Ты забываешь, богиня. Мы с тобой брат и сестра. Ты и я. Когда все
это закончится, у нас будет еще один долг перед нашими предками, кроме
долга Власти. Как еще может вернуться и распространиться Сила, иначе чем
через новую жизнь? Мы будем вместе делать детей, и наша раса возродится.
Я уставилась на него во все глаза. Он казался лишенным эмоций и все
же очень уверенным. Если б какой-то человек заговорил так со мной прежде,
в момент торжества моей собственной гордыни, я могла бы свободно убить
его, но я не смела выступить со своей едва оперившейся Силой против зрелых
возможностей Вазкора.
- Я - это я, - заявила я ему, - СО ЭНОРР СО. Может, я и женщина, но
отнюдь не вместилище твоей гордости.
Он снова улыбнулся, не очень широко. Моя индивидуальность была ему
безразлична. Ей не было места в его взгляде на вещи. Мной внезапно овладел
страх, знакомый ужас попасть снова в оковы чужой воли, лишиться всякой
личности, кроме той, какую навязывала она, существовать только для нее,
умереть вместе с нею, как, я считала, должно было произойти со мной при
кончине Дарака, не вполне осознавая это.
Я повернулась и вышла из комнаты, и он не пытался остановить меня.

Мне было нелегко найти черный холодный зал статуи. Он повторял в
миниатюре Великий храм города Эзланна. я узнала, что у всех
высокопоставленных чиновников и князей имелись собственные копии.
Войдя, я замялась, не совсем отчетливо понимая, зачем пришла. Пошла в
темноту и вскоре очень хорошо разглядела колонны, витиеватые
металлоконструкции, зачехленную великаншу из золота.
Перед ней на алтаре в каменной чаше колыхалось пламя.
Идя вперед, я ожидала ощущения страха, но страх не приходил. Неужели
за долгие годы бездействия сила Карраказа иссякла в пламени? Едва я
подумала об этом, как в затылочной части моего мозга возникло слабое
движение, слабый шепот:
- Я здесь.
И все же я не испытала ужаса. Я приблизилась к каменной чаше и
заглянула в нее на свет. Да, я чувствовала Карраказа, но Карраказа
совершенно изменившегося, я чувствовала не страшную Силу, исходящую от
чаши, а только трепет присутствия. Похоже, я стала более сильной. Это
существо никак не могло тягаться со мной.
- Карраказ, - произнесла я вслух.
Пламя съежилось и скрутилось.
Я вдруг стала счастлива и перестала бояться. Я была непобедима. Если
меня не могло привести в трепет это чудище, то чем же был он, Вазкор,
Брат-Который-Страшился-Меня? Мои руки невольно поднялись к кошачьей маске,
но остановились. Я еще не разбила проклятия; мое лицо по-прежнему
оставалось безобразным, и пока я не найду Нефрит... И вдруг я поняла, что
моя новая сила была столь же мощна, как Нефрит, что я не нуждаюсь в
Нефрите, что я могу нанести поражение всему, что меня беспокоит, одной
лишь своей волей. Я _з_н_а_л_а_. Ликование! В первый раз ощущение бытия, а
не существования!

Странно, но когда мы считаем, будто все понимаем, мы не понимаем
ничего. Странно, когда мы считаем, будто ничего не понимаем, мы начинаем
наконец понимать.

4
Он явился ко мне утром, после моей единственной в день трапезы,
которая состояла не из пищи, а из напитка, по вкусу очень похожего на
вино. Оно содержало все питательные вещества, какие требовались моему
телу, и было первым вполне перевариваемым продуктом из всего, что мне
доводилось потреблять. Никаких мучительных болей в животе, которые до сих
пор следовали за каждой легкой закуской.
Вазкор посмотрел на меня сквозь красное стекло глаз волчьей маски и
сказал:
- Завтра Праздник Золотого Глаза. Весь Город заполнит Храм Уастис.
Вот в этот-то день и проснется их богиня. Надеюсь, ты понимаешь.
- Ты лично позаботишься о том, чтобы я поняла, - сказала я.
Он подошел к столу из черного дерева, взял тонкий серебряный кубок за
полированную ножку и повертел его.
- Я еще не видел твоего лица, - сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176