- Нет надобности, - возразила я. - У меня есть своя собственная
стража. Восемьдесят воинов и их капитан, мой командующий. Этого должно
хватить для моего почетного караула, на так ли?
Он быстро повернулся ко мне, и я знала, что за маской он глядит на
меня во все глаза.
- Кто этот человек?
- Ты, несомненно, выяснишь это сам, - сказала я. - Мне не хотелось бы
лишать тебя возможности потрудиться. Только помни, он под моей защитой.
Его напряженность спала. Он очень вежливо заметил:
- Возможно, ты была не очень благоразумна.
- В самом деле? Возможно, я в этом не одинока.
- Ты не должна упорствовать, - сказал он, - в своем недоверии ко мне.
Мы одно целое, ты и я, как бы настойчиво ты ни пыталась выкинуть это из
головы. Если ты богиня, то Вазкор - бог. У них здесь нет для меня легенды,
вот почему я должен использовать тебя в качестве своего щита. Какое-то
время.
- Довольно глупо с твоей стороны, - заметила я, - использовать в
качестве своего щита копье, - ибо внезапно мне вспомнились слова Асутоо в
пещере, когда я заставила его рассказать мне, как он предал Дарака. -
Слишком узкое для защиты и чересчур острое.
Он мне не ответил, я покинула библиотеку и пошла к себе в покои. В
дверях я позвала Слора.
- Извести Мазлека, что я объявила Вазкору Джавховору о своем почетном
карауле.
Я увидела, как его незакрытое маской лицо напряглось, а затем
расслабилось. Он мрачно улыбнулся.
- Отлично, - сказал он.
- Вы будете носить мой знак? - спросила я его.
- Богиня...
Я не поняла знакомой эмоции у него на лице; я так часто видела ее на
других, однако она по-прежнему не имела ни малейшего смысла.
- Голову кошки, - сказала я. - Вы можете найти кузнецов, чтобы отлить
ее? У нас всего два дня.
Он поклонился.
- Сделаем, богиня.
Когда он ушел, я долгое время сидела в по-зимнему освещенной комнате
и переходила от своего триумфа к глубокой депрессии. У меня складывалось
ощущение столь часто теперь одолевавшее меня - что покинув любое место, я
больше туда не вернусь. Но пусть даже так, я не понимала, почему меня
должно расстраивать расставание с этим городом, пока не пришла мысль, что
покинуть то я должна Асрена. Я не могла объяснить этого зудящего ощущения
его присутствия даже после того, как я узнала о его смерти. Казалось, он
окружал меня повсюду, особенно в библиотеке, которая была всецело его,
однако у меня не было ничего, принадлежавшего ему, за исключением
ожерелья, подаренного им в нашу брачную ночь, которое не могло быть
памятью о нас, ибо даруя, он знал, что оно предназначено для меня и не
испытывал потому никаких чувств. День заканчивался, и от мыслей о
предстоящем отъезде, от ощущения, что возврата не будет, я начала в
отчаянии расхаживать по комнате, будучи не в состоянии сидеть спокойно.
Наконец, я подошла к дверям и открыла их. Снаружи четверо воинов в
масках фениксов. Я знала, что все они мне незнакомы, и все же могла
определить даже по таким мелочам, как контуры их тел, когда они посмотрели
на меня, что они - мои.
Губы у меня, казалось, одеревенели, а во рту пересохло, но я
обратилась к ним:
- Покойный Владыка Асрен Джавховор - где он похоронен?
- Богиня, - сказал один из них. - Это проделали быстро и с позором.
Работа Вазкора. Мы не знаем.
- Но дай нам время, - сказал другой, - и, возможно, мы выясним.
- Времени нет, - ответила я.
- Наверное... - начал было еще один воин. И заколебался. - Возможно,
одна из женщин - женщин Асрена Джавховора - может знать. Должны же были
разрешить хоть какие-то обряды. Он ведь был, в конце концов, не какой-то
хуторянин-шлевакин, - добавил он с сильной горечью.
- Выясните для меня, - распорядилась я и слегка коснулась его плеча,
почувствовав под пальцами ту особую дрожь, которая была проявлением не
сексуального, а духовного желания. Он поклонился и исчез.

Окна почернели. Вошли женщины и зажгли светильники, шурша по полу
своими платьями.
Затем пришли Днарл и двое других. Они привели с собой девушку и
оставили ее наедине со мной.
Я ожидала, что почувствую ревность - любого рода ревность,
сексуальную, ментальную, какую угодно, не знаю, какую именно. Однако, не
почувствовала ничего подобного.
Она была очень молодой, лет четырнадцати-пятнадцати, очень хрупкой и
прекрасной; подобно ему, она достигла совершенства раньше своих лет, и в
ней, казалось, было что-то эфемерное. Под темной вуалью у нее рассыпались
по плечам ледянисто-золотые волосы. Я бы не попросила ее снять маску, но,
полагаю, Днарл внушил ей, что это следует сделать. И золотая личина в виде
какого-то цветка была у нее в руке. Ее вполне совершенные руки и
обнаженные груди отливали жемчугом. Она не носила колец или иных
драгоценностей, хотя казалась прямо-таки созданной для украшений. И хотя
она явно боялась меня, было бы бесполезно уговаривать ее не пугаться.
- Я попросила пригласить тебя ко мне, - начала я, - потому что хочу
знать, где похоронен мой муж.
- Да, богиня, - прошептала она, не глядя на меня.
- Ты знаешь это?
- Да, богиня.
- Откуда?
Она сделала руками легкий нервный жест.
- Вазкор Джавховор прислал воина сказать мне. Похоронили его с
позором, сказал он, из-за того, что он сделал, но тем не менее некоторые
должны помнить и навещать это место.
- Почему сказали тебе? - спросила я ее.
- Потому что... - она запнулась. - Я была его... но я ничего не
значу. Не гневайся на меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176