И когда ему станет совсем невмоготу, она покорится.
Он почти тут же нашел ее. В своем стремлении подразнить, покрасоваться и у
скользнуть Сидди достигла удивительных успехов.
Там, среди деревьев, было озерцо Ч черное и мерцающее, как купол ночного н
еба. Казалось, посмотри наверх Ч и увидишь округлую брешь там, откуда выс
кользнул этот осколок.
Луна высвечивала бледный силуэт Сидди Ч она стояла посреди озерца, и во
да маленькими, медлительными водоворотами опутывала ее колени. Казалос
ь, она выросла здесь, в этом озерце Ч тоненький бледный стебелек с лицом в
место цветка. Ее волосы намокли, потемнели от воды на концах, но она отброс
ила их с лица за плечи. Ее платье тоже промокло насквозь, стало тонким и пр
освечивающим, как бумага, так что Миаль ясно видел ее наготу. Рот ее был от
крыт в усмешке, взгляд Ч тяжел. Она нетерпеливо манила его, и менестреля о
буяло такое же нетерпение. Однако он решился не сразу. Все в нем стремилос
ь к ней, но блеск воды смущал его Ч она казалась такой холодной, такой нев
ероятно неподвижной, хотя Сидди отжимала волосы и слегка переступала с н
оги на ногу.
Ч Здесь? Ч спросил он хрипло и глупо.
Ч Да, о да! Ч простонала она.
И такое страдание послышалось в ее голосе, что Миаль не смог устоять. Он бр
осился в воду, стиснув зубы и сжав кулаки от пронзительного холода. С боле
зненным наслаждением он думал, что, наверное, Сидди снова ускользнет про
чь, стоит ему приблизиться. Но вместо этого она простерла руки навстречу
ему, хотя и не двинулась с места, будто ее ноги вросли в топкое дно озерца.

Неожиданно он оказался рядом и схватил ее. Инструмент тяжело стукнул его
по спине вместо поздравления. Когда ее руки-змеи оплели его, Миаль на мгн
овение ощутил ужас Ч ужас оттого, что за сладкий миг неминуемо придется
расплачиваться, что он в ловушке, что все усложнилось, запуталось. Но ужас
не поспевал за сладкой пыткой страсти. Зато подоспел иной страх Ч что вс
е сорвется, и его ждет лишь разочарование. Все могло рухнуть в считанные м
гновения или сложиться счастливо, но менестрель уже не думал об этом. Даж
е невеселые соображения Ч как же они будут любить друг друга здесь, где н
и лечь, ни прислониться, а под ногами топкая грязь? Ч еще не настигли его.

Со стоном Миаль отдался на волю страсти, его руки и глаза были заняты лишь
девушкой, его разум и тело принадлежали ей. Он видел лишь бледность ее тел
а и тьму окружающей ночи, он обонял лишь тонкий аромат ее волос и кожи. Она
прижималась к Миалю, и это было невыносимо прекрасно, его руки творили чу
деса, лаская ее тело, а ее руки скользили по его затылку, зарывались в воло
сы, обнимали его, с неистовой силой вынуждая принять единственно возможн
ую позу. И он жаждал подчиниться этим рукам, и стоять так, и остаться так, и п
огибнуть Ч так...
Вода словно взорвалась, накрыв его голову и плечи.
Плеск оглушил Миаля. Что-то потянуло его назад и заставило упасть на спин
у. Там, где его тело только что соприкасалось с другим, теперь, казалось, зи
яют рваные дыры, как в ветхой одежде. Он услышал свой собственный безумны
й вопль и замолотил руками по воде, распластавшись, погружаясь все глубж
е. Вода захлестнула его лицо. Он глотал ее, словно надеялся выпить всю, что
бы снова обрести возможность дышать... Что-то потащило его прочь из воды, п
еревернуло, страшный удар пришелся по затылку. Он чуть не свалился в это ч
то-то Ч жесткое и неподатливое, в ответ оно снова рвануло его и потащило
прочь.
Безумно счастливый уже оттого, что снова может дышать, ослепленный, ниче
го не соображающий, Миаль рухнул на колени, на твердую, как железо, землю. О
н наклонился и закашлялся, прочищая нутро от воды. Из отверстия резона-хо
ра тоже хлынула вода Ч инструмент кашлял вместе с хозяином. Немного про
моргавшись, Миаль увидел прямо перед собой четыре стройные лошадиные но
ги в металлических поножах. Ноги нетерпеливо переступали. А позади этих
четырех были еще четыре и еще четыре.
Радость спасения уступила место телесной боли. Миалю было не просто плох
о, а очень плохо. И его одолевал страх. Постепенно он понял, что девушка в оз
ерце не издает ни звука. Полуобернувшись, он покосился на нее. Лицо Сидди б
ыло искажено ужасом и злобой.
С трудом преодолев свой ужас, менестрель заставил себя поднять глаза и п
осмотреть на всадников.
Трое мужчин, в кольчугах и просторных плащах, развевающихся как крылья. Т
емные самоцветы на запястьях или перстнях, а один камень отливает темно-
красным. Недружелюбные лица, словно высеченные из мрамора, в обрамлении
аристократических завитых прядей, сурово посмотрели на Миаля, потом на в
оду и девушку в ней.
Ч Ты, Ч сказал один из них, не глядя на менестреля.
Ч Я?... Ч заикнулся Миаль.
Ч Ты глупец, если пошел с этим. Или ты не способен отличить живую плоть от
мертвечины?
Тошнота подступила к горлу Миаля. Он уцепился за ближайший куст и попыта
лся извергнуть содержимое желудка. Незнакомцы не обращали на него внима
ния. Давясь желчью, он слышал их недобрые разговоры. Всадники, судя по виду
, дружинники какого-то графа или герцога, вступили в пререкания с девушко
й, стоявшей по колено в воде. Они называли ее самыми грязными словами, сред
и которых то и дело мелькало презрительное «неупокоенная!» Было ясно, чт
о они вовсе не боятся. Они плевали в нее, называли воровкой, грозили ей как
ими-то таинственными карами, поминая могилы, червей, огонь, колесование. А
она Ч она кричала на них в ответ, и голос ее был тонок, как у летучей мыши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63