Ч Я замерзла, Ч снова сказала Сидди, с большой черной постели протягива
я к нему свою тонкую руку с узкой ладонью. Миаль больше не боялся Сидди, но
и желанной она быть перестала. Но он подошел и все-таки лег на кровать ряд
ом с ней. Они целовались и прижимались друг к другу посреди унылой, сонной
пустоты города призраков.
Она шепнула ему на ухо:
Ч Силни будет ревновать. Моя сестра не простит мне, что я в постели с мужч
иной, Ч и позже, через вечность долгих, нежных, нетерпеливых поцелуев: Ч
Даже не пытайся овладеть мною. Я девственница.
Наверное, раз она умерла девственной, то уже не могла стать женщиной посл
е смерти. Но Миаль чувствовал лишь извращенное вожделение, что приходило
к нему в лихорадочном бреду, и не мог, или не желал, потакать ему. Пребывани
е на грани близости дразнило его. Он не хотел выпускать Сидди из объятий, н
о и не хотел сжимать объятия жарче.
Потом, бесцветно и тихо, между долгими, лишенными смысла поцелуями, они за
говорили.
Ч Наверное, я умер, Ч сказал Миаль. Ч Иначе и быть не может.
Ч Тсс. Не надо. Лучше поцелуй меня. Ты не умер.
Ч Но это же... м-м... как я понял... Я хочу спросить тебя, Сидди...
Ч Не надо спрашивать. Целуй.
Ч Да, Сидди... я должен спросить тебя о моем инструменте. О связующем звене.

Ч Миаль...
Ч Это то, что держит меня. Сейчас он у Парла Дро. И Дро идет сюда, потому что
... наверное, потому что он охотник за призраками и одержим Тиулотефом, так
что рано или поздно он будет здесь. Но почему Ч ты?
Ч Почему? О, милый...
Ч Милая... Как получилось, что мой музыкальный инструмент стал и твоим св
язующим звеном тоже?
Ч Умный. Миаль Лемьяль такой умный. И такой обаятельный.
Ч Сидди, прошу, скажи мне.
Ч Я скажу. Ты не более чем проходимец, но я люблю тебя. Вот я и сказала.
Ч Дро сжег твою туфельку. Больше у меня ничего твоего не было. Не могу пон
ять, как инструмент, из-за которого мой отец убил человека, может удержива
ть тебя? Но так и есть. Ты пила мою силу, чтобы вернуться, а возвращаться теб
я заставляла ненависть к Парлу Дро. Но связующим звеном был инструмент.
Ч Такой умный. Как ты узнал? Ах...
Ч Я спал и играл тебе песню, и ты явилась. Когда я сыграл ее задом наперед,
ты ушла. Когда я пошел с тобой в лес, я взял инструмент с собой Ч или мне тол
ько показалось. А когда мы очутились здесь, ты попросила меня сыграть. И ис
пугалась, когда выяснилось, что инструмент нам лишь мерещился...
Ч Прекрати. Не хочу говорить об этом. Поцелуй меня.
Ч Да... Сидди? Давай больше не будем притворяться живыми. Не будет вреда, ес
ли мы скажем друг другу правду.
Ч Я люблю тебя.
Ч Я тоже люблю тебя. Только жаль, что приходится говорить это сейчас. Пот
ому что это неправильно. По крайней мере...
Ч Миаль...
Потом долго не было ничего, кроме сладких, как мандрагора, поцелуев. Трепе
т холодного пламени, не дающего ни света, ни тени, самоцветы светильников
и фонарей в окне, одинаково бесполезные. И глухой звон колоколов.
Они могли растаять и исчезнуть. Они могли замерзнуть и превратиться в се
рую статую, навсегда слившись в поцелуе. Ему было все равно. Потом Сидди ск
азала голосом тонким и жалобным, как ее крошечные ладони, крепко сцепивш
иеся у него за спиной:
Ч Когда придет Дро, мы должны быть сильными, чтобы убить его. Если ты обещ
аешь мне, что поможешь сразиться с ним, я скажу тебе. Если поможешь убить е
го. Поможешь отомстить за мою сестру. Ты поможешь?
Убить Парла Дро теперь казалось не очень-то и трудно. Это было подло, это у
гнетало, но в этом не было ничего невозможного.
Ч Если я скажу «да», это может не оказаться правдой.
Ч Когда я... когда я... после реки... ты должен быть убить его.
Ч Я был болен.
Ч Обещай.
Их тела извивались и корчились, Миаль давал ей обещания, утопая в блаженс
тве, мрачном и глубоком, как подземелье, и ему было все равно. Он знал, что вс
е так же нелеп, даже став призраком. А потом она рассказала ему, как доверч
ивому ребенку, про инструмент, и этим весьма его озадачила, так что он прод
олжал расспрашивать ее в те минуты, что оставались между приливами их не
упокоенной, безвременной и необязательной любви. Но, поскольку он был ме
ртв, возможно, это было все, что ему еще оставалось...
К тому времени в комнате стало происходить нечто странное.
Это началось от окна Ч все вокруг таяло, словно истекало кровью. Впервые
с тех пор, как смирился со своим нынешним состоянием, Миаль забеспокоилс
я.
Ч Что это? Ч встревоженно спросил он, но тут же сам понял, не дожидаясь от
вета девушки. Они оба интуитивно поняли, что делать Ч разделились, распа
лись, словно страницы книги. Так они лежали на ложе любви, словно в могиле,
и смотрели, как разгорается за окном рассвет.
Это было непохоже на те рассветы, какие Миаль видел, когда был жив. Здесь н
е было ни цвета, ни света. Рассвет высасывал кровь из мира вокруг, пожирал
его, как пламя невидимого пожара.
Ч Что с нами будет? Ч спросил, наконец, Миаль.
Ч Что ты имеешь в виду?
Ч Настает день.
Ч О, день Ч это неважно...
Испуганный, Миаль лежал, окаменев от страха и от безразличия Сидди, и ждал
, когда лишится чувств. Он и вправду слышал о призраках, что бродили по зем
ле даже днем Ч он сам говорил о них Парлу Дро Ч но такие встречались редк
о, наверное, в них было что-то весьма необычное. Ночь Ч холст, который нуже
н неупокоенным, чтобы рисовать свои наваждения. И вне всякого сомнения, э
тот холст был необходим Тиулотефу.
Комната стала как легкий набросок. Кровать превратилась в океан темного
тумана. А Сидди Ч Сидди повернулась на бок, словно хотела уснуть, и таяла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63