— Посмотрите-ка на мистера Рашуота и Марию, — сказала она, — стоят рядком, будто перед бракосочетаньем. И вид у них такой, правда?
Крофорд улыбкою выразил согласие, подошел к Марии и сказал так, что она одна могла услышать:
— Мне неприятно видеть мисс Бертрам столь близко к алтарю.
Вздрогнув, та невольно сделала шаг-другой, но тотчас опомнилась, деланно засмеялась и спросила его почти так же тихо, не будет ли он посаженным отцом.
— Боюсь, у меня это выйдет пренеловко, — отвечал он и посмотрел на нее со значеньем.
В ту минуту к ним подошла Джулия и подхватила шутку.
— Честное слово, вот ведь жалость, что нельзя совершить это немедля, всего-то и недостает разрешения венчать без церковного оглашения, мы уже все здесь, и получилось бы так мило и славно.
Она говорила об этом и смеялась почти безо всякой осторожности, будто желая привлечь внимание Рашуота и его матушки и заставить сестру выслушивать любезности, произносимые вполголоса влюбленным, меж тем как миссис Рашуот, с подобающим достоинством и улыбками, говорила, что, когда бы сие событие ни произошло, она этим будет весьма счастлива.
— Был бы уж Эдмунд священником! — воскликнула Джулия и, подбежав туда, где он стоял с мисс Крофорд и Фанни, продолжала: — Эдмунд, дорогой, был бы ты уже священником, ты мог бы их обвенчать немедля. Как жаль, что ты еще не посвящен в сан, мистер Рашуот и Мария вполне готовы к венцу.
Выражение лица мисс Крофорд при словах Джулии могло бы позабавить стороннего наблюдателя. Новость, которую она только теперь узнала, поистине ошеломила ее. Фанни стало ее жаль. «Как она будет терзаться оттого, что совсем недавно сказала», — промелькнуло у ней в голове.
— Посвящен в сан! — сказала мисс Крофорд. — Как, разве вы собираетесь стать священником?
— Да, вскоре после возвращенья моего отца я приму сан… возможно, на Рождество.
Придя в себя от неожиданности и вновь обретя прежний цвет лица, мисс Крофорд только и сказала:
— Знай я это прежде, я б отозвалась о духовенстве с большим уважением, — и переменила предмет разговора.
Вскоре церковь вновь была предоставлена тишине и покою, которые за редким исключением царили здесь круглый год. Мария Бертрам, недовольная сестрой, шла впереди, и у всех, казалось, было такое чувство, что пробыли они там слишком долго.
Нижний этаж теперь был уже весь показан, и миссис Рашуот которая в подобных случаях нисколько не уставала от своей роли, уже собралась проследовать к главной лестнице и вести гостей чрез все комнаты наверху, но тут вмешался сын, не уверенный, что им хватит на это времени.
— Ведь если мы слишком долго будем ходить по дому, — высказал он самоочевидное предположенье, одно из тех, которые иной раз приходят на ум людям и с головою куда более ясной, — нам недостанет времени посмотреть, что надобно сделать в парке. Уже половина третьего, а в пять мы обедаем.
Миссис Рашуот подчинилась, и теперь, вероятно, надобно было ждать, что все примутся оживленней прежнего обсуждать, кто и на чем отправится обозревать парк, и миссис Норрис приготовлялась заняться тем, какие всего лучше подобрать экипажи и лошадей, когда молодые люди, оказавшись пред входною дверью, соблазнительно растворенною на лестничный марш, ведущий прямо к кустам и всем усладам обложенной дерном площадки для игр, все словно в едином порыве, в жажде воздуха и свободы, вышли наружу.
— А почему бы нам пока не повернуть вот сюда, — сказала миссис Рашуот, тотчас же поняв намек и следуя за ними. — Тут всего более растений, и тут удивительные фазаны.
— А не найдется ли здесь чего-нибудь для нас интересного, прежде чем мы пойдем дальше? — сказал мистер Крофорд, оглядываясь кругом. — Вот я вижу весьма многообещающие стены. Мистер Рашуот, не посовещаться ли нам на этом газоне?
— Джеймс, — заметила сыну миссис Рашуот, — я полагаю, девственная часть парка будет внове для всего общества. Обе мисс Бертрам еще никогда такого не видали.
Возражений на это не последовало, но несколько времени, казалось, никто не склонен был ни присоединиться к чьему-то предложению, ни куда-то направиться. Поначалу всех привлекли разнообразные растения и фазаны, и, наслаждаясь волей, все разбрелись в разные стороны. Крофорд первый двинулся вперед, желая представить, каковы возможности дома с этого края. Газон, опоясанный высокой стеною, впереди упирался в кустарник, далее располагалась лужайка для игр в шары, а за нею газон уступами уходил вдаль и упирался в железную ограду, за которой с него видны были вершины деревьев, вплотную подступившей к нему неухоженной части парка. Место было самое подходящее для придирок. За Крофордом вскоре последовали Мария Бертрам и Рашуот, а когда немного погодя остальные тоже сошлись по нескольку человек, Эдмунд, мисс Крофорд и Фанни, которые соединились, казалось, столь же естественно, как и первые трое, нашли их на террасе занятых обсужденьем, ненадолго разделили их недоуменья и озабоченность, а затем покинули их и двинулись дальше. Последние трое, — миссис Рашуот, миссис Норрис и Джулия, все еще оставались далеко позади; ибо Джулия, которой более не светила счастливая звезда, вынуждена была держаться подле миссис Рашуот и приноравливать свой нетерпеливый шаг к ее медленной поступи, меж тем как миссис Норрис, случайно встретясь с домоправительницей, которая вышла покормить фазанов, остановилась с нею посудачить. Бедняжка Джулия, единственная из девяти вовсе не удовлетворенная своим жребием, теперь все время горько раскаивалась, и вполне возможно вообразить, сколь отличалась она от Джулии, что восседала на козлах ландо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157