но, вообще говоря, в комнате больного скорее увидишь слабость, а не величие. Себялюбие и нетерпенье встретишь там куда чаще, чем великодушие и стойкость. Как мало на свете дружбы истинной! И к несчастью (тут голос ее дрогнул), многие забывают о самом важном, пока не сделается слишком поздно!
Энн понимала, какой ценою куплены эти мысли. Муж вел себя не так, как должно, заставя жену свою вращаться среди людей, которые и побудили ее думать о человечестве хуже, надеялась Энн, чем оно того заслуживало. Миссис Смит, однако, недолго предавалась унынию; почти тотчас она его отогнала и прибавила уже совсем другим тоном:
— Боюсь, что в ближайшее время миссис Рук мало сумеет мне сообщить забавного. Она сейчас ухаживает за миссис Уоллис на Мальборо Билдингс; надо думать, хорошенькой, пустой, избалованной светской дамой; и сможет порассказать, верно, только о нарядах да о кружевах. Однако из миссис Уоллис я тоже надеюсь извлечь прок. Денег у нее куры не клюют, и я рассчитываю сбыть ей кой-какие дорогие вещицы.
Энн несколько раз успела навестить приятельницу, пока самое существование ее сделалось известно на Кэмден-плейс. Наконец явилась, однако, необходимость заговорить о ней. Сэр Уолтер, Элизабет и миссис Клэй воротились однажды утром с Лаура-плейс, с нежданным приглашением от леди Дэлримпл на тот же вечер, тогда как Энн уже обещала провести вечер на Уэстгейт Билдингс. Ей ничуть не жаль было отклонять приглашение. Их звали потому только, она не сомневалась, что леди Дэлримпл, принужденная сидеть дома по случаю своего насморка, рада была воспользоваться родством, которое ей навязывали; и с большой живостью Энн сказала:
— Я сегодня обещала быть у старой школьной подруги.
Они не очень входили в ее дела; но и нескольких вопросов достало, чтобы выяснить, кто эта старая подруга. Элизабет не скрывала презрения. Сэр Уолтер был неумолим.
— Уэстгейт Билдингс! — воскликнул он. — Пристало ль мисс Энн Эллиот посещать Уэстгейт Билдингс? И потом — кто такая миссис Смит? Вдова мистера Смита. Но кто был муж ее? Один из пяти тысяч Смитов, от которых нигде нет проходу. И чем сама она взяла? Тем, что стара и больна! Да, мисс Энн Эллиот, странный же у вас вкус! Все, что других отвращает — низкое общество, дурное помещение, затхлый воздух, неприятная компания, — для вас привлекательно. Однако отложи-ка ты старуху на завтра; она ведь не умирает еще, авось до завтра проскрипит. Сколько ей лет? Сорок?
— Нет, сэр, ей не исполнилось еще и тридцати одного. Но, боюсь, я не смогу отложить свой визит, потому что после нам с нею трудно будет сговориться. Завтра она принимает горячие ванны; а потом мы всю неделю заняты, вы сами знаете, сэр.
— А что думает леди Рассел об этом знакомстве? — спросила Элизабет.
— Она в нем не видит ничего предосудительного, — отвечала Энн. — Напротив, она его одобряет и всегда подвозит меня в своей карете, когда я навещаю миссис Смит.
— Изумляются же, верно, на Уэстгейт Билдингс, видя, как останавливается там карета, — заметил сэр Уолтер. — Вдова сэра Генри Рассела, конечно, не имеет славного герба, но экипаж у нее прекрасный, и многим, без сомнения, известно, что нередко в нем разъезжает мисс Эллиот. Вдова миссис Смит! На Уэстгейт Билдингс! Бедная вдова, без всяких средств и на четвертом десятке! Какую-то миссис Смит, никому не ведомую миссис Смит избирает мисс Энн Эллиот своей подругой и предпочитает своим родственницам, принадлежащим к одному из лучших семейств во всей Англии, во всей Ирландии! Миссис Смит! Фамилия-то какая!
Миссис Клэй, присутствовавшая при сей беседе, тут почла за благо удалиться, и Энн многое бы могла сказать и кое-что очень хотела сказать в защиту притязаний своего друга, не столь уж отличных от их собственных, и лишь дочернее почтение ее остановило. Она ничего не ответила. Она предоставила сэру Уолтеру самому вспомнить, что миссис Смит не единственная в Бате вдова без средств, на четвертом десятке и не осиянная блеском славного имени.
Энн пошла туда, где ее ждали, так же поступили и остальные, и наутро, разумеется, узнала она, что они провели незабываемый вечер. Только ее недоставало, ибо сэр Уолтер и Элизабет не просто сами были к услугам ее сиятельства, но с удовольствием сослужили ей службу, призвав к ней еще кой-кого; взяли на себя труд пригласить леди Рассел и мистера Эллиота; и мистер Эллиот почел своим долгом пораньше уйти от полковника Уоллиса, а леди Рассел переменила все свои планы, с тем чтобы явиться к ее сиятельству. К счастью, Энн могла узнать о том, что происходило у леди Дэлримпл, и от самой леди Рассел. Всего интересней ей было то, что леди Рассел и мистер Эллиот, оказывается, много о ней говорили; ее ждали, об ее отсутствии жалели, но ее и одобряли, узнав о причине отсутствия. Доброта и внимательность, побудившие ее навещать старую подругу, больную и бедную, кажется, привели в восхищение мистера Эллиота. Она казалась ему удивительной юной особой; характер, поведение и ум ее казались ему образцом всех женских достоинств. Даже и самой леди Рассел он умел угодить столь высокой аттестацией ее милого друга Энн; и Энн не довелось бы узнать так много от своего друга леди Рассел, не довелось бы узнать, как высоко какой-то умный человек ее ценит, если бы леди Рассел не хотелось при этом с ней поделиться кое-какими отрадными соображениями.
Леди Рассел наконец-то составила решительное суждение о мистере Эллиоте. Она так же твердо была убеждена, что он намерен со временем просить руки Энн, как и в том, что он ее достоин, и начала уже высчитывать, сколько недель должно пройти, покуда сможет он отбросить стеснительные условности нынешнего своего положения и предстанет во всем блеске.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76