Длинные белые, расшитые жемчугом и золотом перчатки доходили до коротких пышных рукавов.
Шелковистые локоны падали ей на спину, спускаясь до талии. Единственными украшениями были ее обручальное кольцо и сверкавшие в волосах бриллиантовые нити - свадебный подарок его матери.
Элизабет медленно направилась к жениху, ее сияющие золотисто-карие глаза не отрывались от его глаз. Трепетная улыбка дрожала на ее губах.
- Бог мой, Остин! - с благоговейным восторгом прошептал Роберт. - Она неотразима.
Остин, не сводивший глаз с Элизабет, не ответил. Роберт толкнул его локтем.
- Знаешь, тебе еще не поздно передумать, - прошептал он. - Уверен, мы без труда найдем тебе замену. Ради того, чтобы спасти тебя от ужасов супружества и всего прочего, я мог бы, пожалуй, пожертвовать собой.
Остин по-прежнему смотрел только на Элизабет.
- Еще одно такое замечание, братец, и тебя засунут в розовый куст. Головой вниз.
Роберт ухмыльнулся и замолчал.
Церемония длилась меньше четверти часа. После того как они дали друг другу обет, связавший их на всю жизнь, Остин прикоснулся к ее губам, и сердце чуть не выскочило из его груди.
"Она моя".
Он еще даже не отдавал себе отчета, почему он ощущает такую... бурную радость. Но все время, пока собравшиеся поздравляли их и желали счастья жениху и невесте, блаженная улыбка не покидала его лица.
За свадебной церемонией последовал роскошный свадебный пир. Однако Остина тревожило, что задерживается отъезд в Лондон. Ограничившись лишь тонким ломтиком жареного барашка и порцией отварного палтуса, он и за столом напоминал себе, что ему следует ехать в Лондон и что он ждет дальнейших известий от шантажиста. Завтра - первое июля. И поскольку он до сих пор ничего не слышал о Джеймсе Кинни, предстояло посетить Боу-стрит.
Но тут он взглянул на свою жену - свою прекрасную, загадочную, очаровательную жену, и все мысли о расследовании исчезли из его головы, как исчезают под лучами солнца капли дождя на листьях.
Наконец, когда долгий ужин закончился, они переоделись в дорожное платье и, сопровождаемые добрыми пожеланиями и взмахами рук, отправились в Лондон.
Заняв свое место в карете с фамильными гербами, Остин с улыбкой наблюдал, как Элизабет махала рукой до тех пор, пока не стало уже трудно кого-либо разглядеть. Сев на роскошные бархатные подушки цвета бургундского, она улыбнулась:
- Какая прекрасная карета, Остин! И такая удобная. Даже ухабов почти не чувствуешь.
- Рад, что тебе нравится.
- И церемония прошла прекрасно, разве ты не согласен?
- Прекрасно. - Он заметил у нее на коленях сверток. - Что это?
- Подарок.
- Подарок?
- Да. Это американское слово означает "что-то, даваемое одним человеком другому". - Она протянула ему сверток. - Это тебе.
- Мне? Ты купила мне подарок?
- Не совсем так. Но ты поймешь, когда развернешь его.
Остин с любопытством разрезал ленту и осторожно развернул сверток. Внутри он обнаружил рисунок, который она сделала у ручья, когда просила его вспомнить что-нибудь хорошее. Рисунок был вставлен в красивую рамку вишневого дерева.
Он молча смотрел на рисунок, и на душе становилось тепло. Несмотря на то что в его семье было принято обмениваться подарками по особым случаям, вроде дня рождения, Остин не помнил, когда в последний раз кто-либо удивил его подарком.
Прошла целая минута, прежде чем он смог заговорить.
- Элизабет, я просто не нахожу слов.
- О Господи, да тебе ничего и не надо говорить! - тихо ответила она.
- Но я должен. - Он отвел глаза от рисунка и, взглянув на нее, удивился, что она выглядит расстроенной. - Полагаю, мне следует сказать спасибо, но ведь это слишком мало за подарок, сделанный от всей души. - Он улыбнулся. - Спасибо.
- Ох! Пожалуйста. Когда ты промолчал, я подумала...
- Что подумала?
- Что глупо было с моей стороны дарить свой любительский набросок человеку, у которого есть все, включая и бесценные произведения искусства.
- Ты совершенно неверно истолковала мое молчание, уверяю тебя. Просто я не могу вспомнить, получал ли я когда-нибудь такой приятный подарок. Я на минуту просто потерял дар речи. - Такое откровенное признание удивило его самого. - А где ты достала рамку?
- Твоя мать любезно предложила мне поискать в огромной кладовой Брэдфорд-Холла, и я нашла ее там. - Элизабет лукаво улыбнулась. - Ты не поверишь, чего мне стоило вырваться из лап портнихи даже на несколько минут. Но несмотря на то что я сбежала от подушечек с иголками и булавками, она сшила очень красивое свадебное платье.
- Да, очень. - Остин осторожно завернул рисунок и положил на сиденье рядом с ней. - Ты не хотела бы сесть рядом со мной? - предложил он, похлопав по подушке.
Она без колебаний пересела к нему. Не успела она устроиться, как он наклонился и легким поцелуем коснулся ее губ.
- Спасибо, Элизабет.
- Пожалуйста, - улыбнулась она, и он с трудом удержался, чтобы не посадить ее на колени и целовать, целовать, целовать. Решив не поддаваться желаниям, которые заставили бы его мучиться всю дорогу, он достал из кармана колоду карт.
- Дорога до Лондона займет около пяти часов, - заметил он, тасуя карты. - Ты играешь в пикет?
- Нет, но хотела бы научиться.
Очень скоро он обнаружил, что его жена обладает необыкновенными способностями к карточным играм. Казалось, не успевал он объяснить правила, как она уже обыгрывала его. И очень умело.
Хотя он предложил игру в карты, с тем чтобы голова и руки его были заняты, дело шло совсем не так, как он рассчитывал. Он играл весьма неплохо, пока она не сняла свой дорожный жакет. Нельзя было не заметить, как тонкий муслин платья персикового цвета натягивается на ее груди, когда она, нахмурившись, сосредоточенно изучает свои карты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92