– Здесь больной, разве непонятно? Давайте-ка я вас провожу.
Лиза посмотрела на своего неожиданного провожатого. Перед ней стоял высокий, широкоплечий мужчина, на вид лет сорока. Волосы у него были совсем светлые, как будто выгоревшие, но даже на этом фоне сразу бросалась в глаза широкая седая прядь; черты лица крупные, точно вырубленные, светлые глаза внимательно прищурены. Лизе не очень нравилась внешность такого типа – грубоватая, хотя и мужественная. А сейчас ей и вовсе было не до того.
– Спасибо, я найду, – сказала она. – Извините, что помешала.
Она уже подошла к выходу на лестницу, когда вдруг услышала женский голос:
– Девушка, девушка, постойте!
Из палаты, в которую Лиза только что вошла по ошибке, выглянула та самая женщина, что сидела у кровати с книгой.
– Девушка, можно вас на минуточку? – позвала она.
– Ты чего, Юля? – обернулся Лизин провожатый.
– Пусть она зайдет, Сережа, – потребовала та.
Лиза вернулась обратно к двери, женщина тут же схватила ее за руку и втащила в палату.
– Девушка, вы здесь работаете? – торопливо спросила она.
Несмотря на погруженность в свои мысли, Лиза едва не ахнула. Перед ней стояла настоящая красавица! Высокая, длинноногая, такая стройная, что даже не верилось – неужели обыкновенная женщина, которая запросто останавливает тебя чуть ли не на улице, может быть так сложена? У нее были светло-каштановые волосы с рыжинкой, небрежно сколотые на затылке, с выбивающимися отовсюду прядями и завитками. Но Лизу трудно было обмануть этим мнимым беспорядком в прическе. Она прекрасно помнила, что говорил когда-то Неретинский, хозяин салона «Царица Мэб», о продуманной небрежности!
И лицо у красавицы было такое ухоженное, и большие золотисто-карие глаза подведены так умело, что это было почти незаметно, и пахло от нее не просто духами, а очень тонкими и дорогими духами… Не бывает всего этого, если женщина не думает о своей внешности.
Она была в короткой юбке, открывающей ноги в золотистых чулках, длинный темно-сиреневый свитер обрисовывал бедра.
– Нет, я просто зашла с врачом поговорить, – ответила Лиза.
– Ах, как жаль! – воскликнула женщина. – Что же мне делать?
– Ну что ж теперь, Юля, – сказал мужчина, провожавший Лизу к выходу. – Придется посидеть.
– Да не могу же я, сто раз уже тебе говорила! – Она сердито стукнула ладонью по спинке стула. – Опаздываю ведь!
Она снова обернулась к Лизе, и та залюбовалась ее осанкой.
«Просто королева!» – подумалось ей.
– Девушка, – вдруг спросила Юля, – а не могли бы вы посидеть здесь, то есть подежурить у больного?
– Могла бы, – удивленно ответила Лиза. – А сколько сидеть?
– Да я сама не знаю, в том-то все и дело!
Юля даже раскраснелась от негодования, сделавшись еще красивее.
– Понимаете, – сказала она, – сиделка уже час как должна была прийти – и нету! Что это за люди, честное слово: сколько им ни плати, все равно работать не будут по-человечески! А здесь, вы же видели, одна санитарка на весь этаж, да и та пьяная с утра. Посидите, а, девушка, я вас очень прошу! Может, она и придет еще, сиделка эта проклятущая.
Быстро объясняя все это, красавица сбросила тапочки и одним изящным движением надела перламутрово-сиреневые ботиночки на шпильках.
– Не надо бы, Юля, – сказал мужчина. – Ты же ее впервые видишь, мало ли…
– Я посижу, не беспокойтесь, – сказала Лиза, сердито посмотрев на мужчину: зачем он спорит с такой женщиной! – Я все равно не тороплюсь. Надо что-нибудь делать?
– Надо флаконы менять. Видите, вот здесь, на капельнице, – торопливо объяснила Юля. – Следите, чтобы воздух не попал. Как только один кончится, сразу переставляйте следующий, они здесь стоят по порядку, смотрите не перепутайте. Ох, это просто счастье, что я вас поймала, я ведь на самолет опаздываю, в Париж, просто беда!
Юля надела длинный светло-сиреневый плащ из какой-то необыкновенной блестящей и шуршащей ткани, похожей на фольгу, перебросила через плечо ремень большой кожаной сумки, мгновенно взглянула в зеркало, висящее на стене, поправила волосы; звякнули браслеты на ее запястьях. Быстро оглядев палату, она взяла со стула книгу в яркой обложке и бросила в сумку.
– Все, Сережа, пока! – простилась она. – Смотри, ты же знаешь… Я позвоню вечером, не волнуйся.
Она склонилась над лежащим в кровати, коснулась губами его щеки, потом пронеслась к двери, легко ступая на тонких шпильках.
– Езжай осторожно, не гони, дорога скользкая! – крикнул ей вслед мужчина.
Он помолчал, слушая, как стучат по коридору Юлины каблучки, потом повернулся к Лизе:
– Что ж, девушка, придется вам приступить к своим обязанностям, раз пообещали. Я с той стороны у двери стою, зовите, если что.
«А ведь это охранник», – поняла Лиза.
С тех пор как она приняла охранника Виктора за его приятеля, она больше не ошибалась. У них был особый взгляд, у этих людей, и движения какие-то пружинистые.
Охранник вышел в коридор, а Лиза поменяла флакон на капельнице и села на стул у кровати. Прозрачная трубочка вела к руке лежащего мужчины. Лиза впервые взглянула на него. Он спал или был без сознания – лицо совершенно белое, без кровинки, закрытые глаза обведены синевой, темно-русые волосы прилипли ко лбу. Лиза заметила, что глаза у него какие-то необычные – широко поставленные. На нем была белая рубашка с завязками у ворота, но не больничная, а из тонкого льняного полотна; видно было, что вся грудь под ней в бинтах.
Лиза не могла понять, дышит ли он, и даже испугалась: а вдруг он умер? Но словно для того, чтобы ее успокоить, ресницы у больного дрогнули, глаза приоткрылись. Он взглянул на Лизу, прошептал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20