.. (Саша потом говорил, что мурашки по шкуре пошли, когда она подняла голову и взглянула на него голубыми, узкими, совсем змеиными глазами и улыбнулась. Ну, как кобра, ребята, клянусь мамой, - он так вошел в роль восточного человека, что даже с ними начинал сыпать присловьями Кавказа, - я испугался. Подумал, может, иностранка, а она чисто по-русски говорит: не беспокойтесь так, я сяду здесь и осмотрюсь, а вы, если не сложно, принесите мне кофе и рюмку коньяку! А у нас коньяка - нет! Видели, как я улетел?
Девица села за столик в углу, лицом к залу, и принялась пить Коньяк, медленно потягивая из рюмки.
Она с откровенным любопытством осматривала зал и всех, кто там находился.
И первой была Лина, которая уже уходила, когда девица уселась за столик.
Они взглянули друг другу в глаза: изумрудные, сверкающие, и узкие светло-голубые, не сверкающие и не сияющие, а источающие какой-то холодный ледяной отсвет, - скрестились и, возможно, многое сказали и многое узнали, но о том - молчание, потому что слов-то не было въяве.
Но мнение у каждой создалось сразу. ... Какая красавица и аристократка, с завистью подумала Александра-Кика (ибо это была она!), но тут же сказала себе, успокаиваясь и с усмешкой, - Но стара, мать, - стара!
Лина же удивилась: как может сочетаться в женщине прелестный облик и явственные волны холода и опасности, идущие от нее. И Лина ещё подумала: испортит она наших мальчиков... ( Вообще, проблема морали и моральности их предприятия - мучила не только В.Н. и Ирину, но и Лину.
Пока они создавались, носились с ремонтом, переделкой-перестройкой, планами, даже созданием шоу - все это было похоже на игру, и они все заигрались, как несмышленые дети, не думая о том, во что обязана превратиться эта игра. По их же замыслу.)
Лина ушла. Если перед той симпатичной парочкой ей просто захотелось спеть, захотелось посидеть с ними, то от этой женщины хотелось тут же уйти. И, конечно, она не девчушка, какой показалась вначале.
Посмотрев ей в глаза, Лина поняла, что дамочке этой или около сорока или даже за сорок - выдавал взгляд, - не лицо.
А в зале вокруг новой посетительницы создался тихий круговорот.
Витюша превзошел себя, играл и пел все подряд - от "Осени" Шевчука, через Гребенщикова, - до английской военной "Ту Типерери"...
Саша сидел рядом с дамой, пил с ней коньяк, и они оживленно о чем-то беседовали (потом, говорил Саша, я перестал её бояться, веселая девчонка. Ну, ей лет тридцать, а может, меньше, заводная! Хочу, говорит, какую-нибудь необыкновенную штуку, придумай! Я хотел ей наше шоу показать, но В.Н. пока запретил).
Витюша заиграл что-то бурно танцевальное, и Саша с дамой пошли отплясывать.
Она раскраснелась, скинула шляпку и жакетик, осталась в маленькой кофточке, не прикрывающей плоский бледный живот.
Танцевала она классно.
Игорек смотрел, смотрел, а потом нахально перехватил её у Саши.
Сподобился и Стас, он оторвался от своей двери, благо больше пока никто не звонил, и тоже с незнакомкой станцевал, под Витюшины изыски. Наконец, она устала и заявила. - А теперь я жутко хочу есть!
И сразу же перед ней возникли все изготовления Ирины.
Она ела с таким аппетитом и нахваливая, что любо-дорого было смотреть.
С ней за столом уже сидели все, и она держала стол, как говорят: то принесите шампанского, то спойте, то сыграйте, то, чтобы непременно Игорек её поцеловал. Тот жутко смутился и легонько чмокнул её в щеку.
Тогда она приказала пить на брудершафт.
Это было встречено бурей восторга. - И мы, наконец, познакомимся, заявила она.
Перецеловавшись со всеми и по-настоящему (мальчики уже сильно возбудились, и каждый готов был отправиться с ней в комнату наверх, но не имел права предлагать сам. Должна первое слово сказать дама. Она этого, наверно, не знала и не предполагала, что есть такие комнаты... а может, и догадывалась, просто их мучила), сказала. - А теперь я хочу узнать о вас все, что можно, - добавила она со значением. - Называйтесь, рассказывайте! Вот ты, - кивнула она на Сашу, - давай.
Саша ответил, что его зовут Эл Гро, он работает здесь, в Клубе всем... - Как это - всем? Что, у тебя нет определенных обязанностей? А если тебя заставят полы мыть?.. - поразилась она. - Буду мыть, - твердо ответил Саша.
Они говорили достаточно громко, и В.Н., который так и продолжал сидеть за своим столиком с блокнотиком и ручкой, иногда что-то в блокнот вписывая, - администратор, неприметный и никому не нужный, - почти все слышал.
Он боялся, что эта белесая мадам сможет обвести мальчиков вокруг своего тоненького бледненького пальчика, унизанного перстнями. и они расколются... ... С ней нельзя подниматься в комнаты, подумал он. А с кем, скажи, можно? спросил он себя и не ответил, но ответ знал: ни с кем нельзя и не надо! - Ох, ты какой крутой! И полы-то он моет и стирку стирает! Может, ко мне придешь - помочь? - то ли шутила, то ли издевалась она. Теперь ты, - обратилась она к Витюше.
Тот, конечно, съерничал: мадам прокурор, не велите казнить велите миловать - безработный скоморох, юродивый, Би Бар. Тоже мою полы и делаю постирушки!
Она нарочно заводила их и оскорбляла, но мальчонки и ухом не вели.
Когда она узнала обо всех то же и оно же, хлебнув коньяка, заявила. Конечно, все вы мне наврали, но я не в обиде, - вы меня не знаете, и я вас - тоже. Правильно, мальчики, так держать! Но о себе скажу правду, мне бояться некого, - уколола все же она их, хотя и перешла на вполне дружескую ногу, - меня зовут... Кика, но, в отличие от вас, я назову истинное имя Александра, а если хотите, то - Александра Константиновна. Я - домашняя хозяйка, ничем больше не занимаюсь, как, впрочем, и самим домом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93