После ухода профессора ко мне вернулась былая неугомонность. Остаться в комнате - значит поступать вопреки своей природе. Отец всегда корил меня за то, что я влезаю во все с самоуверенностью Ганнибала, переходящего Альпы. Мне следовало и сейчас применить смекалку, чтобы расстроить планы вора-мужа. Я должна была найти способ остановить его, не принося при этом в жертву своего отца. Да, мне надо быть рядом с Адамом, следить за каждым его шагом и тем самым не дать совершить кражу.
Он весьма удивился моему поведению: я, как могла, разыгрывала из себя преданную жену. Ходила за ним по пятам и, когда мы поднялись к себе, чтобы переодеться к ужину, больше чем когда-либо уверилась, что не спущу с него глаз в течение всего вечера.
- Осторожнее, - усмехнулся Адам, - твое поведение весьма подозрительно.
- О чем это ты? - притворилась я непонимающей.
- Ты прилипла ко мне, как чертополох к лошадиному хвосту.
- Ну, ты действительно уловил сходство! Адам рассмеялся.
- Дорогая, ты никогда не перестанешь меня изумлять. Кто бы подумал, что ты способна на подобное!
- О, я способна на такие вещи, о которых ты и не подозреваешь, самоуверенно возразила я.
- Ты ведь полагаешь, что сегодня вечером я собираюсь украсть драгоценности, не так ли?
- А разве нет?
- Конечно нет. - Адам усмехнулся. Над чем он смеялся - надо мной или над тем, что мог показаться кому-то похитителем драгоценностей?
- Не правда! Ты ждешь не дождешься, когда можно будет запустить свои грязные руки в чужое добро. - Внезапно я почувствовала, что больше не могу притворяться, и взмолилась:
- Давай уедем сейчас же и вернемся в домик на Риджент-стрит. Я боюсь того, что должно произойти. Прошу тебя, Адам...
Тогда он взял меня на руки. В его глазах больше не сверкала злость. Он медленно поцеловал меня в губы. Поцелуй его был нежным, как бы окрашенным чувством вины или сожаления. Затем он поцеловал мои веки и нежно потерся носом о мой нос.
- Я люблю тебя, Шарль, - прошептал он.
- Так ты уедешь? Бросишь весь этот ужас?
- Я не могу.
- Но почему? - воскликнула я. - Обычно ты, не колеблясь делаешь то, что хочешь. Давай уложим вещи и уедем еще до ужина!
- Шарль, ты не понимаешь, о чем идет речь.
- Как я могу это понять, если ты не говоришь мне ничего?
- Чем меньше ты знаешь, тем в большей безопасности находишься.
- В безопасности? Неужели ты не понимаешь, что, что бы ни произошло, меня обвинят в сообщничестве. Я могу даже попасть в тюрьму!
- Не преувеличивай, Шарль! - Из его голоса исчезла теплота. - Просто веселись сегодня вечером и выброси из головы всякие догадки - все равно они будут неверны!
- Посмотрим! - Я вырвалась из его рук и в молчании завершила свой туалет.
Вечернее платье Адам купил мне в Лондоне, чтобы восполнить отсутствие свадебного наряда, как он сказал. Тогда - я нашла его очень красивым, но сегодня надевала без всякой радости - только потому, что другого подходящего случаю наряда в моем гардеробе не было. Жемчужно-белое платье из атласа украшала желтая шелковая роза, а сзади складки шифона ниспадали на пол в виде шлейфа. Белые перчатки были вышиты цветами в тон цветку на лифе.
Из своих волос я соорудила нечто вроде короны, и в нее воткнула маленькое перышко из драгоценных камней. Вид мой поразил меня - прекрасно одетая молодая женщина, спокойная, знающая себе цену и очень красивая. Мне пришлось напомнить себе, что женщина, отражение которой я увидела в серебряном зеркале, - не кто иная, как я сама.
У Адама даже в вечернем костюме был очень мужественный вид, в то время как у большинства мужчин, когда они надевают стоячие воротнички и рубашки с рюшами, он исчезает. На моем муже был фрак, который подчеркивал его широкие плечи и тонкую талию. Узкие брюки обтягивали длинные стройные ноги. И я поймала себя на том, что вспоминаю, как эти ноги прижимались к моим. Когда-то я назвала Адама дьяволом и теперь понимала, что это, должно быть, правда. Но какое бы зло он ни воплощал собой, я все равно не могла перестать его любить.
Когда меня увидел Ларри, он буквально остолбенел, словно неожиданно узрел прекрасную незнакомку. Затем рассыпался в комплиментах и куда-то убежал, весь красный от возбуждения.
- Я же говорил, что ты устроила настоящее состязание, - рассмеялся Адам.
Его позабавила реакция Ларри на мое появление. Однако когда Фредди устремил на меня оценивающий взгляд, веселость Адама несколько поумерилась, а глаза обрели привычное холодное выражение.
В основном движимая желанием позлить Адама, я кокетливо улыбнулась Фредди и почувствовала волнение, когда его взор скользнул по лифу моего платья и остановился на глубоком треугольном вырезе.
- Исключительно, - дерзко пробормотал он, целуя мне руку.
В этот момент я увидела Памелу всего в нескольких шагах от нас. Так она стала свидетелем нашей встречи! В ее темных глазах плескалась ненависть. Одета она была в черный бархат, который подчеркивал белизну кожи и великолепно контрастировал с бриллиантами и рубинами, украшавшими ее шею. Так вот они, фамильные драгоценности Линвудов!
Адам поспешил к ней, и сердце мое упало. Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой и процитировал:
- "Она прекрасна, словно ночь". Уверен, что поэт имел в виду именно вас, Памела, когда писал эти строки.
Она улыбнулась, и на мгновение выражение ее лица смягчилось.
- Благодарю вас.
- Это колье немыслимой красоты.
- Целая сотня великолепных камней, - ответила Памела, дотрагиваясь до украшения, достойного королевы.
Теперь стало ясно, почему Адам пожертвовал изумрудами кузины!
- Прадедушка привозил камни со всего света, а потом, когда их набралось достаточно, заказал это колье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50