хотя, если честно, какая там у отца сила?
Надя хватает с вешалки короткую норковую шубку, сует ноги в высокие сапоги и вылетает на улицу. Женя еле за ней успевает.
- Привет! - машет рукой Пал Палычу Надя и, пригнувшись, ныряет в машину, на заднее сиденье. Женя садится с Палычем рядом. Тот с откровенным восхищением поглядывает на Надю в зеркальце. Надя устраивается так, чтобы при известном старании можно было себя увидеть. Заметив ее заинтересованный взгляд, Пал Палыч галантно поворачивает зеркальце.
- Ну что вы! - как бы смущается Надя. - Ради меня... Еще наедете на кого-нибудь. А если ГАИ?
- Никогда! - вторит ей Пал Палыч. - Чтобы Восьмого марта, да такую женщину...
Однако зеркальце в прежнее положение возвращает.
Тонкий запах духов заставляет трепетать ноздри. "Соблазнительница..." - усмехается про себя Женя, поглядывая на друга. Но и ему нравится Надя. Какая она веселая! Похоронила мужа, погрустила, сколько положено, и опять встала на ноги. Да ведь как встала!
Москва морозная, яркая от солнца и снежная. Лера их уже ждет. Фальшивая выписка готова со вчерашнего дня.
- До свидания, до свидания...
- Нет уж, лучше - прощайте!
Печенье, сахар, сгущенка - все остается соседке по комнате, тем более что соседка из Еревана и в Москве у нее - никого.
- Смотри же, Лерочка, - суетится Надя, - из больницы ничего брать нельзя. А то вернешься!
- А вязанье? А кофточку? - пугается Лера.
- Имеется в виду съестное, - авторитетно заявляет Надя.
Пожилая сестра, скрестив руки, молча наблюдает за сборами. Нет, эта, видать, не вернется... Постельное белье для новенькой уже приготовлено. Женя поднимает с пола тяжелые сумки.
- Всего вам доброго. Выздоравливайте, - говорит армянке, имя которой так и не сумел запомнить.
- Будь здорова, сестра, - мягко произносит армянка, и огромные ее глаза наполняются слезами.
Надя выхватывает из букетика мимоз веточку, кладет ей на постель.
- С праздником, дорогая, - говорит она, невольно перенимая речевую манеру армян.
Женя сует направо-налево десятки.
- С праздником, с праздником...
- Остановись, - дергает его за рукав Надя. - Пробросаешься!
- Так ведь праздник, - оправдывается Женя.
- А мы больше их не увидим, - удивляется его наивности Надя.
Ах, если бы не увидеть! Если б свершилось чудо! Женя смотрит на Леру. Похудела, оробела, идет неуверенно и не очень ровно, а главное - этот серый, с желтизной цвет лица... Женя берет обе сумки в одну руку, второй крепко прижимает к себе локоть жены. Ничего, он же рядом! Огромная нежность перехватывает дыхание.
- Помнишь, как я встречал тебя из роддома, с Денечком? - спрашивает он. - Тоже была весна.
- Ты мне тогда подарил подснежники, - слабо улыбается Лера. - Словно это было вчера, правда?
- Правда, - еще крепче прижимает к себе локоть Леры Женя.
Ее усаживают на переднее сиденье. Притихшая Надя забивается в угол: ее тоже испугал вид старой подруги. Но машина трогается, и Надя берет себя в руки.
- Смотри, смотри, сколько всего понастроено, - как заправский гид показывает она похорошевшую на диво Москву.
- Да, да, - кивает рассеянно Лера, невидяще глядя в окно.
Женя, протянув руку, ласково гладит отросшие седые волосы. Лера, не поворачиваясь, находит его руку, сжимает пальцы. Дома, сняв пальто, сапоги, даже не надев тапки, сразу проходит в комнату и падает в кресло.
- Как хорошо!
Денис быстро приносит тапки, сев на корточки, надевает матери на ноги. Люда молча стоит рядом. А Лера все оглядывается по сторонам, будто за какие-то два месяца что-то здесь могло измениться. Непривычно молчаливая Надя растерянно ставит на стол свою знаменитую "Веллу", вопросительно смотрит на Женю. Тот отвечает ей нарочито удивленным взглядом: "Что такое? Какие проблемы? Ну, устал человек. Ну и что?" Вот уж кому никогда ничего он не скажет. А к Тане ни завтра, ни послезавтра он не пойдет... Будет сидеть рядом с Лерой, ей читать, с ней разговаривать, ее кормить, вместе с ней смотреть телевизор и отлучаться лишь на работу. На обе работы. Таня его поймет.
Но вот отсидели они за столом, и был съеден пирог - Лера отщипывала кусочки, а Надя все обижалась: "Невкусно, да? Нет, ты скажи! А если вкусно, так чего ж ты не ешь?" - незаметно исчезли Денис с Людой, и, перемыв посуду, наконец-то покинула их дом не в меру оживленная Надя. Лера с Женей остались одни.
- Приготовить для тебя ванну? - спросил Женя и снова погладил Леру по голове. - А может быть, ты устала?
Он наклонился над креслом, в котором она, поникнув, сидела.
- Нет, - покачала головой Лера. - То есть да, устала, но в ванну хочу все равно: этот ужасный больничный запах...
- Да нет никакого запаха, - соврал Женя и пошел готовить ванну.
Он яростно оттирал ее порошком - так, словно там только что перемылась рота солдат, - потом пустил горячую воду, подставил под струю локоть, как делали они когда-то, купая Дениску, добавил холодной воды, плеснул из высокой бутылки зеленую, ароматную жидкость. Все! Пора звать Леру. Сейчас он увидит ее обнаженной, и надо постараться, чтобы она ничего не заметила его испуга, жалости и тоски. Но Лера, несмотря на его протесты - "А вдруг упадешь?" - Женю из ванной выгнала, блаженно легла в душистую пену и закрыла глаза. "Вот я и дома... Как хорошо!" Минут через десять встревоженный Женя постучал в дверь, приоткрыл ее.
- Эй, ты как там? Не уснула? Потереть спину?
- Ну потри, - равнодушно согласилась Лера.
Острые, выпирающие лопатки, позвонки - можно пересчитать...
- Ну, все... Уходи...
- Не поскользнешься?
- Нет.
- Я постелил коврик.
- Вижу.
Утонув в халате, вышла Лера из ванной.
- Голову помою завтра, - сказала она, чуть не падая от чудовищной, неимоверной слабости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125