Ошеломленная Аля смотрела на нее во все глаза. Лиза... Такая умная, сдержанная, такая красивая - за ней же бегает полфакультета - так страдает из-за какого-то дурака!
- Да он в подметки тебе не годится, - обрела наконец дар речи Аля.
- Но мне его не хватает! - в отчаянии за-кричала Лиза.
- А тогда наплюй на все его выкрутасы, - подумав, посоветовала Аля. Тебе с ним детей не крестить. Знаешь, как делают мужики? Нравится им женщина - так они бегают за ней, унижаются, говорят слова...
Лиза невольно улыбнулась: это Алино выражение всегда ее забавляло. "Говорят слова..." Очень точно.
- Вот бы и нам так, - горячо продолжала Аля. - А мы все - гордость, чувство собственного достоинства... Добейся своего и тогда развивай это свое достоинство.
- Но я и так пришла к нему в мастерскую, - грустно напомнила Лиза.
- Да, - задумалась Аля. - Тут ты права. Идти во второй раз - уже перебор. Знаешь что? - Она села рядом. - Уезжай-ка ты к маме. Отдохни, постарайся развеяться, авось все и пройдет. Так ты дашь мне словарь?
- Конечно.
Мама стояла на узком балкончике аэровокзала, развернутом к летному полю, под огромными буквами, обозначающими название города, и махала рукой. В белом элегантном плаще, стройная, молодая. Лиза, улыбаясь, подняла в ответ руку: "Вижу, вижу". Маленькие вагончики повезли их от самолета.
- Детонька моя, - прижала ее к себе мама, и Лиза в который раз подивилась ее молодости, блеску глаз, стройности. - Как ты, маленький, похудела. Замучили тебя твои восточные языки? Ничего, я взяла на неделю отпуск, буду тебя откармливать.
- Только на неделю? - огорчилась Лиза.
- Ты же знаешь, навигация у нас короткая, - заоправдывалась мама. Летом вообще не дают отпусков. Я и неделю-то еле выпросила.
Она, прищурившись, смотрела на дочь. Веселость ее исчезла.
- Что-то случилось? - с тревогой спросила она, и Лиза ткнулась маме в плечо.
- Ах, мамочка, как мне не везет!
Они ехали уже в такси.
- Ничего себе! - возмутилась Анастасия Ивановна. - Учится в МГУ, да еще на таком удивительном факультете, живет в Москве, в шикарном таком общежитии, катается с туристами по всему Союзу, и ей - не везет! Да все мои знакомые умирают от зависти.
- Я не об этом, - понуро склонила голову Лиза.
- Ладно, дома поговорим, - решила мать.
Шофер повернул зеркальце, взглянул незаметно. Если уж этой девушке не везет... Красавица! Но печальна. А мать так и светится радостью. Еще бы: дочка приехала. Но, похоже, не только в дочке дело. Шофер наездил десятки километров, кто только не садился в его машину, каких только разговоров он не наслушался! В людях, кажется, разбирался.
Дома ждали традиционные сибирские пельмени, и еще мама раздобыла торт из мороженого - в Красноярске они только тогда появились.
- Он в холодильнике, - гордо сказала она. - Еле достала!
- Мама, мамочка, я так несчастна!
И Лиза рассказала все.
- Господи, - вздохнула мама, - как же в самом деле тебе не везет! Такая большая Москва, столько хороших мальчиков... Ты ж у меня красивая.
- Не родись красивой, - грустно улыбнулась Лиза.
Они сидели рядышком на диване, на кухне уже кипела вода. Мама обнимала доченьку свою за плечи.
- Но ты не только красивая, - возразила она. - Ты у меня еще умница. И еще ты добрая и порядочная.
- Не родись красивой, - повторила Лиза и добавила: - Не родись умной, доброй, порядочной. А родись счастливой.
Анастасия Ивановна встала, отошла к окну. Солнце скрылось за тучей, стал накрапывать дождь. Что за напасть такая: как Лизе приехать... Действительно не везет.
- Ой, там же вода вся выкипит, - спохватилась она. - Пошли бросать пельмени.
Лиза нехотя встала. На кухне был заботливо накрыт стол, посредине стояла высокая ваза. Мама открыла холодильник, вытащила пельмени, побросала их в воду. Помешивая, стала ждать, когда пельмени всплывут. Лиза смотрела на мать с надеждой, ждала, как маленькая, какого-то слова, помощи, но та, задумчиво улыбаясь, все помешивала осторожно пельмени в широкой кастрюле, будто это было самым для нее главным.
- А ты по-прежнему встречаешься с тем, из Дивногорска? - по какому-то наитию спросила Лиза. - Забыла, как зовут...
- Да. - Мать ответила торопливо, чуть виновато. - И я никогда не была так счастлива. Мы любим друг друга. А зовут его Павликом, Павлом.
Лиза опустила глаза: как-то странно... Павлик... Ему небось лет сто. Да, мама ее сейчас не поймет.
- Ты только не думай, что я тебя не пойму! - Анастасия Ивановна будто подслушала мысли Лизы. - Я все понимаю, и я бы все отдала, чтобы ты...
- Все? - улыбнулась Лиза. - Даже своего Павлика?
- Ну зачем ты так, - покраснела мать. - Я же не виновата...
- Нет, виновата! - в отчаянии закричала Лиза. - Ты меня воспитала такой... такой... Я ничего не знаю, я не умею себя вести!
- Да кто тебе всю эту чушь наговорил? - рассердилась Анастасия Ивановна, и светлые ее глаза вспыхнули гневом. - Уж не твой ли художник с его вольными нравами?
Лиза не успела ответить. Звонок у двери звенел уже на всю квартиру.
- А вот и Павлик, - радостно сказала мама, быстро сняла фартук и поспешила к дверям.
- Ну как, встретила? - раздался из прихожей густой бас.
- Да, конечно!
Пауза. "Целуются", - поняла Лиза, и ей стало неловко. Зачем мать его пригласила? Уж в этот день могла бы... Вошел высокий, грузный, немолодой мужчина, лет на пять старше матери. Тоже мне - Павлик.
- Павел Васильевич, - протянул он руку Лизе.
Лиза неохотно руку пожала.
Он поставил на стол шампанское. В руках у матери были цветы. Так вот зачем на столе ваза!
- Где тут штопор? - по-хозяйски спросил Павел Васильевич.
- Да ты же знаешь! - радостно ответила мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125