Всю жизнь - в нищете. Нет, по российским понятиям живут они средне, но по человеческим, конечно, нищие. Ага, вот и автобус. Вперед, на штурм! Втиснулся, втолкнулся, поехали! Вот оно, счастье по-русски. "Ты чего ликуешь, болван? - сурово спросил себя Женя. - Чему, скажи, радуешься?" Ответ он знал. "Радуюсь тому, что есть Таня. Несмотря ни на что - есть Таня. И я люблю ее так, как никогда никого не любил. Прости меня, Лерочка, дорогая, но я же не виноват! Ничего не могу с собой сделать, а может быть, и не надо? Разве должен человек отказываться от счастья, потому что женат и жена в больнице? А Дениска меня осуждает... - Нежность к сыну - не к этому, баскетбольному, а тому - крохотному, беззащитному - сжала сердце. Маленький мой, не осуждай, не надо! Настанет время, и ты поймешь... А может, и нет, если повезет тебе с Людой. Но разве бывает любовь на всю жизнь? - Женя с сомнением покачал головой. - Не знаю, не знаю... Как-то не верится..." Господи, до чего хочется к Тане! Как он не догадался позвонить прямо оттуда, из больницы? Позвонить и приехать! Нет, невозможно: нужно передать сыну список, написанный четким Лериным почерком, - что еще привезти. Вот сейчас он приедет и позвонит. Только бы Дениса не было дома! Да нет, он, наверное, у Люды или у кого-нибудь из своих ребят... Как Таня обрадуется! В Новый год - вместе! Последнее время она все печалится... А что, если пригласить ее в театр - не на Новый, конечно, год, а вообще? Ведь они ни разу не были в театре, а теперь у него свободные вечера...
Мысли разбегались в разные стороны. Женя думал то об одном, то о другом, то о третьем. Мелькнула даже мысль о работе - откуда-то из глубин, из тайников мозга неожиданно всплыло решение еще вчера казавшейся неразрешимой проблемы, и как-то сразу он понял, каким образом ляжет это решение в третью главу диссертации и повторится затем в заключении - как очень важное, ключевое, - но главными были все-таки мысли о Тане. Он должен увидеть ее немедленно! Заедет домой, оставит Денису список, позвонит Тане и, если ему повезет, если вдруг она дома, рванет к ней через всю Москву. И останется до утра, как в тот, первый раз, - будь что будет! Какое это будет счастье! А Денису наврет что-нибудь. В письменной форме это ведь всегда легче.
Но Денис оказался дома и сразу вышел навстречу, на звук отворяемой двери.
- Ну, как мама? - спросил он. - А я как раз приготовил ужин. И чай заварил покрепче, как ты любишь. Я уже стал волноваться.
Он стоял, как всегда перегородив собой маленькую прихожую, смотрел на отца светлыми материнскими глазами, и в глазах этих были любовь и привязанность.
- Ничего... Говорил с врачом... А мама написала тут целый список, отчитывался благодарный за прощение Женя.
Он вешал куртку, снимал ботинки, надевал тапки, и все эти манипуляции помогали ему выиграть время и прийти в себя. Почему, собственно, он был так уверен, что сына нет дома? "Потому что тебе этого хотелось", - упрекнул себя Женя и, вымыв в ванной руки, прошел в кухню.
- Ух ты!
Денис, сияя, смотрел на отца. Еще бы! Он нажарил целую сковороду картошки - хотя терпеть не мог ее чистить! - квашеная капуста и соленые огурчики украшали стол.
- Откуда? - изумился Женя.
- Людина мама передала, - гордо ответил сын. - И нам, и в больницу.
- А ей нельзя, - взгрустнул Женя.
- Почему? - возмутился Денис.
- Потому что сердце, - объяснил Женя. - У них там все недосолено.
- А мы немножко, - подмигнул Денис отцу. - Вот увидишь, она обрадуется.
Они сидели против друг друга, ели картошку - прямо со сковородки, хрустели холодными огурцами, капустой с яблоками и радовались друг другу. Потом пили чай с карамельками - шоколадных конфет в доме давно уже не водилось, - а потом Денис попросил разрешения покурить.
- Ты разве куришь? - опечалился Женя.
- Иногда, - сдержанно ответил Денис.
- А я и не знал, - продолжал печалиться Женя.
- Ты много чего не знаешь, - снисходительно улыбнулся Денис. - Только не говори мне, пожалуйста, что это вредно.
- Да я и не говорю.
Стало почему-то очень грустно. Денис курил, независимо щуря глаза, а Женя все смотрел на своего мальчика... Потом встал, убрал со стола.
- Не надо, отец, я сам!
- Сиди уж...
Вот и Леры нет дома, вот он вроде как и свободен, а все равно под приглядом, и нужно хитрить, чтобы вырваться к Тане. А ведь она волнуется: три дня ей уже не звонил. Женя решительно вышел из кухни, закрыл за собой дверь. Таня сняла трубку сразу, как будто сидела у телефона.
- Але?
- Это я, - покаянно сказал Женя.
- Наконец-то! - выдохнула Таня. - Я уж не знала, что и подумать! Ты как? Ты здоров?
- Все в порядке. Потом объясню. У тебя на завтра какие планы?
- Прием в двенадцать. Вечером - клиника.
Женя тут же послал свой родной институт к чертовой матери.
- Можно приехать утром? - волнуясь, попросил он. - В десять! Нет, в девять!
- Конечно, конечно! - обрадовалась Таня.
Женя быстро оглянулся на дверь кабинета. Закрыта по-настоящему, плотно. А Денис все еще курит в кухне.
- Я тебя люблю, - сказал он тихо. - Очень! Скажи, что ты - тоже.
- Ты знаешь, - так же тихо ответила Таня.
- Все равно скажи, - взмолился Женя.
- Люблю, - смиренно призналась Таня. - Хотя бывает очень трудно.
- А у меня для тебя сюрприз, - заторопился обрадовать ее Женя.
- Какой?
- Тебе обязательно встречать Новый год с мамой?
- Нет, вовсе не обязательно. - Казалось, Таня внезапно охрипла. - А что?
- Ты же просила, вот я и решил...
"Набиваешь, как последний подлец, себе цену... Но ей действительно не нужно знать..."
- Правда? Нет, правда?
Как она обрадовалась! Заговорила вдруг быстро-быстро, тоже чуть задыхаясь - как Лера, только совсем по другой причине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125