На протяжении следующих 48 часов яркость белого света постепенно уменьшалась. Детские видения исчезли, и их место занял рой похожих на насекомых точек света и темноты, которые пересекали мое визуальное поле. Я обнаружил, что могу программировать направление и скорость их полета. Когда я думал, что им следует двигаться в определенном направлении, то рой начинал двигаться именно в этом направлении. Мое программирование опережало события, происходившее вслед за ним. Я думал "теперь они будут двигаться направо", и в пределах нескольких секунд они двигались направо. Закладываешь программу в машину, а дальше машина выполняет программу и выдает результат спустя некоторое время после намерения получить результат. Позднее я нашел, что для очень сложной программы этот процесс занимает от 3 до 4 минут, а в случае роя насекомообразных точек задержка составила несколько секунд. Нейрологу, вошедшему в это время в палату, я рассказал об этих визуальных представлениях. Он сказал: "Вы галлюцинируете. Не будете ли вы против приглашения психиатра?" Я ответил, что это не дело психиатра, и что это несет информацию о пораженных частях мозга, а про себя подумал, что нужно будет пригласить одного из моих французских друзей - нейрологов, которые разбираются в построении визуальных представлений, следующих за раздражением различных частей мозга.
Устаревшие представления медиков связывать галлюцинации лишь с психически больными и отбрасывать визуальные картины, как "просто галлюцинации" заботили меня уже на протяжении нескольких лет. Но я усвоил урок и уже больше не заговаривал с персоналом больницы об этих вещах. Ослепительность белого света стала менее интенсивной, и через 18 часов, я дождался момента когда воспринимаемое глазами уже могло до меня доходить. Этот момент настал в середине ночи, когда в палату вошла сестра, чтобы сделать мне инъекцию. В комнате был единственный светильник, и сквозь туман внутреннего света я увидел два черных круга, а за ними смутное лицо. Я смотрел в лицо сиделки и, смеясь с облегчением, говорил ей: "Вы словно сова". "О, вы уже видите?". Я ответил утвердительно, и она вышла, чтобы позвать врача проверить мое зрение. На протяжении следующих 24 часов мое зрение, почти совсем неповрежденное, вернулось ко мне. Осталось лишь два маленьких пятна ниже точки фиксации, по одному в каждом глазу. Последующие тесты точно определили местоположение тех частей моего визуального поля, в которых зрение не восстановилось. Они были небольшими. Офтальмолог заявил, что они могут исчезнуть в течении нескольких следующих недель. Но это оказалось не так, и эти два пятна остались в течении последующих лет, постоянно напоминая мне об опасностях, с которыми можно встретится при таких экспериментах. Даже сегодня, пять лет спустя, я испытываю затруднения при чтении колонки знаков. Пятна расположены ниже точек фиксации. Когда я читаю вертикально, я не различаю последующих знаков. Горизонтально же я читаю совершенно свободно. Мне предложили спокойно выздоравливать, много не читать и дать моей нервной системе прийти в порядок. Мой товарищ предложил мне остаться в его доме в течении некоторого времени, и я отправился в деревню, где провел следующие шесть недель, восстанавливая свои силы.
В течении этого периода выздоровления я продолжал анализировать, что же произошло. Я восстановил большинство своих воспоминаний, воссоздал себя и свой взгляд на себя и на то, куда я хочу идти. При этом выяснилось, что это уже не был мой опыт, а опыт с моими хранителями, когда я оказывался в этой сфере. Раньше я уже три раза оставлял свое тело, причем каждый раз при угрозе смерти.
Первый раз, насколько я могу это восстановить, это произошло в семь лет, когда мне под эфирным наркозом удаляли миндалины. Когда началось действие наркоза, я страшно испугался и тотчас же обнаружил себя в мете, где два ангела распростерли надо мной свои крылья, и успокаивали меня. Форма ангелов была детской проекцией на эти сущности, которая была нужна семилетнему мальчику, воспитанному в традициях католической церкви. ВТорой раз, когда мне было десять лет и я был болен, возможно, туберкулезом, который сильно меня ослабил. Я пролежал тогда в постели 6 недель или около того. Я привык отправляться в эти сферы, когда в комнате было тихо, никого не было, а у меня поднималась температура. Третий случай произошел в 22 года, когда мне под местным наркозом удаляли зубы мудрости. Я очень испугался, когда дантист направил свои щипцы мне прямо в мозг. Боль и мысли о катастрофе, если щипцы соскользнут и войдут в мой мозг, привели к шоку. Я покрылся испариной, побелел, а к горлу подступила тошнота. Дантист увидел это и дал мне закись азота. Под действием этого я вышел в крутящееся пространство, где было общее ощущение вращения всего вокруг. Звуки, свет, мое тело и вся вселенная кружилась. Внезапно я переместился из этого пространства в пространство с двумя хранителями. На этот раз я получил от них инструкции относительно того, что я собираюсь делать, но что еще не сделано. Когда я вышел из состояния наркоза, зуб уже вырвали и я пережил огромное, всеобъемлющее состояние облегчения. Теперь я знал, куда мне идти и что мне делать. Это было тогда, когда я решил идти в медицинский колледж, чтобы больше узнать о степени выживаемости себя и других.
Эти воспоминания, которые удалось извлечь за этот долгий период самоанализа после несчастного случая, указали мне на непрерывность и целостность этого пространства двух хранителей. Я понял, что это вполне определенное место, куда могу войти и я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24