- Сегодня я бы поработал на крыше, - сказал Остин бригадиру рабочих Джессу Течнеру.
- Хозяин - барин, и если упадете, то по собственному произволу, безразлично пожал плечами Джесс. - Только не забывайте, что я не застраховал вас от несчастного случая.
- Думаю, это я переживу, - рассмеялся Остин и взял у Джесса строительный пистолет.
Получив наставления от Джесса, Остин уверенно влез на крышу. Под безоблачным небом в ярких лучах солнца работа у него спорилась. Час спустя Остин услышал громовой грохот, идущий откуда-то сверху. Звук рос, подобно реву горной лавины, когда она набирает силу и мощь.
- Что это? - спросил Остин Джесса, который быстро взобрался на самый верх крыши.
Тот указал с широкой улыбкой на дальние отлоги косогора.
- В этом звуке вся Монтана, - объявил он Остину, вставшему рядом.
- Крупный рогатый скот... - промолвил Остин с чувством благоговения.
Услышав свист и резкий хлопок кнута из сыромятной кожи, рассекшего воздух, Остин ощутил холодок в затылке. Моника. Хотя он не мог ее видеть, но чувствовал ее присутствие. Защитив ладонью от солнца глаза, стал всматриваться в даль, выискивая фигуру Моники. В резком блеске солнечных лучей он заметил ее верхом на великолепном гнедом жеребце. Ее светлые волосы были небрежно стянуты в хвост и ниспадали за спину. Посадка в седле была как у опытного наездника. Она покрикивала на скот, размахивая над головой кнутом.
Остин никогда не видел более впечатляющего зрелища. Моника с гордой осанкой правила конем и держала в подчинении стадо. Остин желал ее больше, чем раньше. Не только ее тело, а все, что с ней было связано.
- Суперженщина, - сказал в восхищении Джесс.
- Это точно, - согласился Остин, будучи не в силах отвести от нее глаза.
- И явно чокнутая, как о ней говорят.
- Это еще почему?
- Взгляните туда. Она правит стадом в одиночку. Только она да ее собака. Насколько мне известно, она никогда не нанимает помощников.
- Что в этом такого?
- Просто это не по-соседски. В городе многим нужна работа. Кормить семьи. Платить по счетам. Возьмите, например, себя: едва появившись здесь, вы первым делом наняли на работу.., мою бригаду.
В городе видят в вас героя.
Остин наблюдал, как Моника уводит скот вниз по долине туда, где за чертой города находились загоны Джейка.
- Я бы охотно сделал всю работу сам, но вряд ли это мне по плечу, - сказал он, думая о дедушке Моники, который построил жилище рода Скай без посторонней помощи, что вызывало восхищение у его внучки.
- И слава богу, - засмеялся Джесс. - Вы первый, кто вложил живые деньги в эту долину с тех пор... он перевел взгляд в сторону Моники, - с тех пор как Фостер Скай в двадцать восьмом нанял на работу весь город.
Остин вытянул шею и в недоумении уставился на Джесса.
- Я был уверен, что Фостер построил хижину сам.
- Это она вам сказала?
- Да.
- Фигурально это правда. Равно как и вы отстраиваете дом сами. На свои деньги.
- Ноя...
- Послушайте, возможно, Моника сама верит теперь в эту историю, она рассказывала ее множество раз. Никому не известно, зачем она так часто врет.
Остин вернулся глазами к едва уже заметной вдали фигурке Моники...
Работы на крыше были закончены к полудню. Остину позвонили из универсама и сообщили, что на склад завезли крепления для кухонных шкафчиков, которые он заказывал.
- Я подъеду через час и заберу их, - пообещал он.
В городе Остин невольно оказался в курсе городских толков о продаже Моникой скота. Дважды он слышал, как было помянуто и его имя. В магазине его не узнали, хотя он стоял возле кассы у всех на виду. О нем говорили так, словно он был героем. Поначалу он хотел возражать: дескать, он не герой, а брокер и всего лишь провел профессиональную оценку состояния рынка.
Однако больше всего его задевало не это, а то, что каждый раз при упоминании в разговоре имени Моники на него накатывала волна возбуждения и он вытягивал шею, чтобы услышать как можно больше. Беседа была изрядно приправлена упреками в адрес Моники, правда, все они затрагивали ее прошлое и именно поэтому растравляли в Остине жгучий интерес. Он подумал, что ему следует потихоньку уйти из магазина, но не мог.
- Моника Скай наиболее искренний человек из тех, кого мне довелось видеть в Силвер-Спе, - рьяно ввязался Остин в спор с мужчиной средних лет. -Не говоря уж о том, что столь проницательного предпринимателя из числа женщин я не встречал уже давно. Даже по меркам Чикаго за ум, сообразительность и деловую хватку Моника, на мой взгляд, получила бы больше баллов, чем любой бизнесмен, с каким я имел дело.
- Я бы не стал заходить так далеко, - возразил мужчина.
- А я стал бы, - заявил Остин и отошел от него. На улице он сделал глубокий вдох, умеряя гнев, и отругал себя за то, что поступает в точности наперекор своим же прежним намерениям освободиться от зацикленное(tm) на Монике.
По дороге к аптеке Хайстетлеров Остин поймал себя на том, что заново переживает в памяти, как держал Монику в объятиях, целовал и ласкал ее тело, едва не овладел ею. Переживания были нестерпимо острыми. Он хотел ее страстно. До безумия.
Не желая себя обманывать, он признал, что его тянет к ней, как мотылька к пламени. Ему было почти наплевать на последствия. Но, будучи человеком совестливым, он обязан обдумывать свои шаги и не позволять эмоциям захлестывать его с головой. Он толком не понимал, что зреет у него в душе, но не вызывало сомнения, что он утратил над собой контроль. Не важно, сколько усилий было потрачено на борьбу с самим собой, однако ясно, что рассудок в этой борьбе спасовал. Нет иного выбора, кроме отрезвления.
До того, как отправиться в аптеку Хайстетлеров, Остин повстречал в универсаме Трэйс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41