По соседству с Виллой Вверхтормашками был другой сад и другой дом. В
этом доме жили папа и мама со своими двумя милыми детишками - мальчиком
и девочкой. Мальчика звали Томми, а девочку - Анника. Это были двое иск-
лючительно добрых, хорошо воспитанных и послушных детей. Томми никогда
не грыз ногти и всегда делал то, о чем просила его мама. Анника никогда
не скандалила, если не выполняли ее желания. И всегда выглядела очень
нарядно в своих коротеньких наглаженных ситцевых платьицах, которые
очень боялась запачкать. Томми и Анника так хорошо играли вдвоем в своем
саду! Но им часто хотелось, чтобы еще какой-нибудь ребенок играл вместе
с ними. А в те времена, когда Пиппи по-прежнему плавала по морям со сво-
им папой, они, повиснув иногда на заборе, говорили друг другу:
- Надо же, какая глупость! Почему никто не переезжает в этот дом?!
Кто-то же должен жить здесь! Кто-то, у кого есть дети!
В тот самый прекрасный вечер, когда Пиппи впервые переступила порог
Виллы Вверхтормашками, Томми и Анники не было дома. Они уехали на неделю
повидаться с бабушкой. И потому понятия не имели о том, что кто-то посе-
лился в соседнем доме. А когда, стоя у калитки в первый же день после
возвращения домой, они выглядывали на улицу, то по-прежнему не знали,
что рядом с ними живет ребенок, с которым можно вместе играть. Как раз в
ту самую минуту, когда они, стоя у калитки, думали, чем им заняться, или
о том, что в этот день может случиться какая-то радость, или же о том,
что этот день, наоборот, будет скучным и они ничего не смогут приду-
мать... как раз в ту самую минуту калитка Виллы Вверхтормашками отвори-
лась и оттуда вышла маленькая девочка. Это была самая удивительная де-
вочка, какую когда-либо доводилось видеть Томми и Аннике. И этой девоч-
кой была Пиппи Длинныйчулок, которая отправлялась на утреннюю прогулку.
И вот как она выглядела.
Ее волосы, точь-в-точь такого же цвета, как морковка, были заплетены
в две тугие косички, торчавшие в разные стороны. Нос у нее был
точьв-точь как маленькая картофелинка и весь пестрел веснушками, рот до
ушей - широкий-преширокий, а зубы белые. Ее платье было тоже удиви-
тельным. Пиппи сама сшила его. Предполагалось, что оно будет голубым, но
голубой ткани не хватило, и Пиппи пришлось вшить то тут, то там нес-
колько обрезков красной. На ее длинные тоненькие ножки были надеты длин-
ные же чулки - один коричневый, другой черный. А еще на ней были черные
туфли, размером вдвое больше ее ног. Эти туфли папа купил ей на вырост в
Южной Америке, и Пиппи ни за что не желала надевать другие.
Но что особенно поразило Томми и Аннику и заставило их вытаращить
глаза - так это обезьянка, сидевшая на плече незнакомой девочки. Это бы-
ла маленькая мартышка, одетая в синие брючки, желтую курточку и белую
соломенную шляпку.
Пиппи шла по улице. Он шла, ступая одной ногой по тротуару, а другой
- по мостовой. Томми и Анника смотрели ей вслед до тех пор, пока она не
скрылась из виду. Через некоторое время она вернулась назад. Теперь она
шла задом наперед. Для того чтобы не поворачиваться, когда придется идти
обратно домой. Дойдя до калитки Томми и Анники, Пиппи остановилась. Дети
молча смотрели друг на друга. Наконец Томми спросил:
- Почему ты идешь задом наперед?
- Почему я иду задом наперед? А разве мы живем не в свободной стране?
Разве здесь нельзя ходить как пожелаешь? А вообще-то, если хочешь знать,
в Египте все так ходят и это никому не кажется странным.
- Откуда ты это знаешь? - спросил Томми. - Ты ведь не была в Египте.
- Я не была в Египте! Можешь зарубить себе на носу, что я там была. Я
была везде, на всем земном шаре, и навидалась вещей куда более удиви-
тельных, чем люди, которые ходят задом наперед. Интересно, что бы ты
сказал, если б я ходила на руках? Так, как ходят люди в Дальней Индии?
- Ты все врешь, - сказал Томми.
Пиппи немножко подумала.
- Да, ты прав. Я вру, - печально сказала она.
- Врать - нехорошо, - заявила Анника, осмелившаяся наконец-то открыть
рот.
- Ага, врать нехорошо, - еще печальнее сказала Пиппи. - Но я иногда
забываю об этом, понятно? Да и как вообще можно требовать, чтобы девоч-
ка, у которой мама - ангел, а папа - негритянский король и которая сама
всю свою жизнь плавала по морям, всегда говорила бы правду? А кроме то-
го, - добавила Пиппи, и все ее веснушчатое личико засияло, - скажу вам,
что в Конго не найдется ни единого человека, который говорил бы правду.
Они врут там целыми днями. Начинают с семи утра и врут, пока солнце не
зайдет. Так что если меня угораздит когда-нибудь соврать, вам надо попы-
таться простить меня и вспомнить, что все это оттого, что я слишком дол-
го жила в Конго. Мы ведь все-таки можем подружиться? Правда?
- Мы бы с радостью! - сказал Томми и внезапно почувствовал, что этот
день наверняка будет нескучным.
- А вообще-то почему бы вам не позавтракать со мной? - спросила Пип-
пи.
- Да, почему бы нам этого не сделать? Пойдем, Анника?
- Да, - согласилась Анника, - пойдем сейчас же.
- Но сначала я должна представить вас господину Нильссону, - сказала
Пиппи.
И тогда обезьянка, сняв шляпу, вежливо поздоровалась.
И вот они, открыв ветхую калитку Виллы Вверхтормашками, по усыпанной
гравием дорожке, окаймленной старыми, поросшими мхом деревьями (до чего
же хорошо на них взбираться!), прошли прямо к дому и поднялись на веран-
ду. Там стояла лошадь и жевала овес прямо из супницы.
- А почему это у тебя на веранде лошадь? - спросил Томми.
Все лошади, которых он знал, жили в конюшнях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11