Когда они поели, Чёрвен сказала:
— Как вкусно! Ну, а теперь пора домой!
Пелле чуть не разозлился. Зачем Чёрвен болтает глупости, когда знает, что им отсюда не выбраться?
— Кто сказал, что не выбраться? — возразила Чёрвен. — Вот только прилажу мотор к ялику. Боцман, сюда!
Пелле знал, что в мире нет другой такой собаки, как Боцман. Он был с ним неразлучен все лето, играл с ним каждый день, обожал его и восхищался, когда Боцман проделывал всякие невероятные штуки. Боцман умел играть в прятки, раскачивать качели, находить спрятанные вещи, носить сумки, а один раз он даже вытащил из воды Стину, которая свалилась с мостков во фьорд. Но самое невероятное он совершил на этот раз. О, если бы только папа и Малин были рядом и видели эту картину! Подумать только, они увидели бы, как Боцман плыл и тянул за собой ялик. Чёрвен привязала веревку к его ошейнику, а пес уверенно и спокойно поплыл прямо к Большому острову. Чёрвен и Пелле, не шевельнув и пальцем, восседали в ялике словно принц с принцессой. Какая удивительная собака! Чёрвен, правда, не находила в этом ничего особенного. Что же касается Пелле, то он сидел в ялике, замирая от любви к Боцману. Сердце его готово было остановиться от восторга.
— Он умнее человека, — сказал Пелле. Но в следующую секунду он что-то заметил на воде и вскрикнул от удивления.
— Смотри, весла!
И правда, их тихонько раскачивал прибой возле скалистого островка.
— Вот удача-то! — обрадовалась Чёрвен, когда они выловили весла. — Ну и разозлился бы Кнутте, если б мы приплыли без них!
Внезапно ее лицо омрачилось, можно было подумать, что она снова испугалась грозы.
— А знаешь, кто еще страшно злится на нас? — спросила Чёрвен. — Дядя Янсон.
Она знала его вспыльчивый характер, так же как знала все про всех жителей этих шхер. В гневе дядя Янсон тоже мог метать громы и молнии, и Чёрвен не хотела бы в такую минуту попасться ему на глаза.
— Пожалуй, он уже давно укатил на Сальткроку, — сказал Пелле, — хотя нам от этого не легче.
Они причалили к пристани Большого острова. Чёрвен отцепила Боцмана и привязала ялик к причалу. Боцман отряхнул воду и посмотрел на Чёрвен умными, немного печальными глазами, словно желая сказать:
«Ну, что ты еще пожелаешь, оса ты этакая?»
Чёрвен обвила большую голову Боцмана руками и заглянула в его глаза.
— Боцман, знаешь что, — сказала она, — ты мой песик паршивенький.
На берегу никого не было видно, ни Кнутте, ни дяди Янсона. Но коровий паром по— прежнему стоял у причала, значит, дядя Янсон еще не уехал обратно и теперь, верно, бегает по острову словно сумасшедший и ищет их.
А дети стояли на пристани и чувствовали себя ужасно несчастными. Вдруг они увидели, что от усадьбы Эстермана кто-то несется во весь дух вниз с пригорка. То был дядя Янсон. Подумать только, как быстро он умеет бегать! Чёрвен испуганно замигала: задаст он им жару!
Добежав до пристани, дядя Янсон так запыхался, что едва мог говорить:
— Бедные ребятки, — сказал он. — Меня ждете? Вот беда-то! Но видите, сперва надо было изгородь починить, потом пошел дождь — и я заглянул к Эстерманам, а там и засиделся, бедные вы мои. Давно ждете?
— Нет, не очень, — сказала Чёрвен. — Чего тут говорить!
После четырех часов работы Мелькер удовлетворенно накрыл машинку футляром и собрал со стола листки рукописи. И тут в окне вынырнул Пелле.
— А вот и наш Пелле с молоком, — сказал Мелькер. — Как незаметно пролетело время.
Мелькер ошибся. Это был не Пелле с молоком, а Пелле без молока. Бидон по— прежнему валялся у янсонова хлева. Но Пелле принес кое-что другое. Мелькер пока не видел, что он там прячет под окном.
— Папа, ты говорил, что скоро у меня будет зверюшка, ведь правда?
Мелькер кивнул.
— Да, да, мы обязательно что-нибудь придумаем.
Тогда Пелле посадил своего кролика на стол перед Мелькерсоном. Йокке испуганно забарабанил лапками и разбросал листки рукописи в разные стороны.
— Что ты скажешь на это? — спросил Пелле.
У Малин тоже нашлось что сказать, когда Пелле и Чёрвен явились на кухню показать ей Йокке.
— Пелле, дорогой, через неделю мы уезжаем в город. Что мы будем делать с Йокке?
Но ей нечего было об этом беспокоиться. Дядя Янсон обещал, что Йокке будет жить у него в хлеву до следующего лета, пока Пелле снова не приедет.
Это был великий час в жизни Пелле. Он гордился своим кроликом и ходил именинником, а еще веселее стало, когда в кухню примчалась четверка заговорщиков. Им тоже хотелось посмотреть на кролика. Даже Чёрвен чуть позавидовала Пелле.
— И мне бы кролика, — сказала она.
— Хочешь кусочек кролика? — предложил Пелле. — Возьми себе заднюю лапку.
— Где ты его раздобыл? — живо поинтересовался Юхан.
Видно, и ему захотелось иметь кролика.
— В одном местечке… куда я забрел, — ответил Пелле.
Никто, кроме Кнутте Эстермана и Рулле с Ясенькового острова, не знали об их проделке с яликом, и Пелле с Чёрвен благоразумно решили сохранить свое приключение в тайне от всего остального человечества. Хотя это решение далось им нелегко. Ведь Чёрвен не могла завести разговор о тайных хижинах с Тедди и Фредди, предвкушая который, она заранее радовалась.
Она сидела, поджав под себя ноги, на дровяном ларе в кухне столяровой усадьбы и наблюдала, как четверка заговорщиков толпится вокруг кролика. Пелле был слишком увлечен своим подопечным, иначе он заметил бы, что в глазах Чёрвен зажегся опасный огонек, и, может, насторожился бы.
— О-хо-хо-хо, ну и дела, — издали начала Чёрвен. — Все держи в тайне!
— Что ты хочешь сказать? — спросила Тедди.
Чёрвен многозначительно улыбнулась.
— Вы теперь совсем не бываете в вашей хижине?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74