Вестерман это знал и потому держался развязнее, чем обычно, когда в назначенное время явился в лавку к Ниссе и протиснулся к прилавку. За прилавком выстроились в ряд все ребята; и все глазели на него: все Мелькерсоны и все Гранквисты. Сердитей всех глазела Чёрвен! Вот наглец! Хочет получить деньги за тюленя, которого сам же ей подарил. А сколько трудов стоило Чёрвен ухаживать за ним, сколько молока и салаки перетаскала она ему! Вестерман ухмылялся и валял дурака.
— До чего ж ты, ласково смотришь на меня, Чёрвен. Ну, как думаешь, достанется тебе тюлень или нет?
— Это мы посмотрим, — сказал Ниссе, высыпая содержимое копилки на прилавок.
Когда он начал считать деньги, в лавке воцарилась тишина. Никто не произносил ни слова. Слышен был только звон монет и бормотанье Ниссе.
Пелле влез на ящик с маргарином за прилавком. До чего противно слушать звон этих монет. А что, если денег не хватит? Бедняга Музес, что, если Вестерман возьмет и продаст его Петеру?
Но тут у Пелле мелькнула мысль, больно кольнувшая его. Кто сказал, что Музесу от этого будет хуже? Может, плавать по морю с радиопередатчиком на спине куда приятнее, чем плескаться в пруду на Сальткроке. «Хотя тюленю, — думал Пелле, — приятнее всего плавать по морю на воле без всякого радиопередатчика или чего-нибудь еще, свободно плавать вместе со всеми другими тюленями».
Занятый своими мыслями, он вдруг услышал голос дяди Ниссе:
— Сто шестьдесят семь крон восемьдесят эре.
Вздох разочарования пронесся в сальткроковской лавке, и все укоризненно воззрились на Вестермана, словно он был виноват в том, что в копилке не хватило денег. Ниссе в упор смотрел на Вестермана.
— Может, уступишь?
Вестерман тоже в упор посмотрел на Ниссе.
— А разве ты в своей лавке торгуешься? Внезапно перед Вестерманом выросла Чёрвен.
— Вестерман, знаешь что, я никогда не просила у тебя этого тюлененка, помнишь, ты сам мне его подарил?
— Ну, опять заладила свое, — сказал Вестерман. Чёрвен смерила его взглядом с ног до головы.
— Знаешь что, Вестерман, скверный ты все-таки человек! Но тут вмешалась Мэрта.
— Нельзя, Чёрвен, не говори так!
— Да, но ведь так говорит папа, — возразила Чёрвен и все от души рассмеялись.
Вестерман побагровел от злости. Он мог вытерпеть что угодно, только не насмешки.
— Где тюлень? Я его забираю!
— И не мечтай, Вестерман, — сказал Мелькер, который до этого не проронил ни слова. — Я плачу разницу.
Но тут Вестерман, страшно разозлившись, закусил удила.
— А мне-то что, можешь платить! Только у меня найдется покупатель почище!
И тут случилось невероятное: в тот самый миг дверь в лавку отворилась и вошел не кто иной, как покупатель Музеса. В дверях стоял Петер Мальм, принц их Малин. И когда Малин увидела его, она задрожала. Как она скучала по нему сразу же, как только он уехал, и особенно в дни Пеллиного горя. Она так скучала по нему, что ей казалось, где бы он ни был, он должен это почувствовать. И вот он здесь, он вернулся. Значит, он тоже скучал по ней.
— Ты что, поселилась в этой лавке? — спросил Петер, взяв ее за руки.
Он весь сиял от радости, потому что безуспешно искал ее до этого по всей столяровой усадьбе. Слава богу, он нашел ее, она здесь, ее глаза потеплели и заблестели, когда она увидела его. Но первые ее слова прозвучали, как упрек.
— Петер, неужели тебе уж так нужен этот тюлень?
Не успел Петер ответить, как к нему с довольной ухмылкой подошел Вестерман. Пусть теперь эти сальткроковцы вылупят глаза, он покажет им, как Калле Вестерман обделывает делишки. Калле Вестерман продает своих тюленей, кому хочет, не спрашивая на то разрешения ни у кого на острове.
— Вы пришли в самый раз, — сказал он. — Здесь как раз заварушка с этим тюленем, я его продаю. Три сотни крон — и ударим по рукам!
Петер Мальм вежливо улыбнулся.
— Три сотни, не дороговато ли за тюленя? Мне совсем неохота переплачивать!
Чёрвен и Стина окинули его презрительным взглядом. Если бы он знал, что они думают о нем. И зачем только они поцеловали ту лягушку!
— Ну ладно, идет, две сотни, — быстро согласился Вестерман. Петер продолжал любезно улыбаться, он был вежливый малый.
— Да, две сотни — это не дорого. Только мне никакой тюлень не нужен.
— Не нужен?.. — Вестерман глупо разинул рот. — Да, но вы ведь говорили… — начал он.
— Спасибо, не нужно мне никакого тюленя, — сказал Петер Мальм. — А этого и подавно.
Тут в сальткроковской лавке началось ликование, а Вестерман в бешенстве кинулся к двери. Но Ниссе крикнул ему в спину:
— Бери хоть эти деньги и будь доволен!
Но Вестерман был сыт по горло торговлей тюленями. Да и ему было совестно; не потому, что он вел себя, как последний сквалыга, а потому, что все в лавке считали его сквалыгой. Он не хотел больше ни денег, ни тюленя, ни вообще ничего. Единственное, чего он хотел — поскорее убраться из лавки и не видеть никого из тех, кто живет на Сальткроке.
— Забирай своего паршивого тюленя, Чёрвен, — сказал он. — Пропади он пропадом, и вы вместе с ним.
И Вестерман исчез. Тут Пелле оживился:
— Нет, он должен взять деньги, а то я не почувствую, что это мой тюлень.
Схватив кулек, куда Ниссе Гранквист сунул деньги, он помчался догонять Вестермана.
Все с нетерпением ждали, и вскоре Пелле вернулся с раскрасневшимся лицом.
— Все-таки он взял. Потому что деньги ему нужны, так он сказал.
Малин ласково и нежно погладила его по щеке,
— Ну, Пелле, теперь-то этот тюлень уж твой.
— И может, хоть теперь у нас выдастся свободная минутка, — сказала Тедди.
О том, что случилось потом, записано в дневнике Малин:
"Музес плавает в море. Вчера вечером Пелле отпустил своего тюленя на волю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74