Так или иначе, но решение было принято, и их дивизия довольно быстро погрузилась на платформы. Понятное дело, что быстрота погрузки объяснялась еще и тем, что по численности дивизия была половинного состава, точнее сказать ее численность составляла треть или чуть больше от штатной. Но вот, наконец все готово к отправлению, и на выходном семафоре высотой в четыре ярда, трехфутовое крыло, бывшее до того в горизонтальном положении опустилось на сорок пять градусов вниз. Путь свободен! Груженные пятидесятивагонные составы один за другим потянулись в сторону Эдинбурга. При средней скорости в сорок километров в час, время в пути займет около девяти часов. А дальше — выгрузка дивизии в поле, на рассвете, у окраин города и неизвестность, ибо ситуация может и наверняка поменяется за то время, пока они в пути.
Остутствие пассажирских вагонов было компенсировано наличием большого количества комфортабельных автобусов, доставшихся в наследство от незаконно захваченных военно-полевых борделей. На открытой платформе, которую окрестили штабной №1, было два таких автобуса. В одном из них разместились Саманта, Кэт, Джоана и Клара, в другом — Валерия, Натали, Марта и Дора. Эллис, Алисия, Битч, Наташа и Синтия были старшими на других поездах, шедших следом. На большинстве платформ дежурили пулеметные расчеты, а экипажи панцеркампфвагенов пребывали в немедленной готовности открыть огонь с железнодорожных платформ в случае наземной атаки. Остальным по приказанию Валерии было велено выспаться, пока для этого есть возможность.
Под мерный перестук колес Саманта и Кэт лежали в обнимку на диване и любовались мелькавшими за окном типично Греат Бритаинскими пейзажами. Несмотря на войну, лужайки и кустарник все так же тщательно постригались, и это отдавало какой-то игрушечностью и неестественностью, в сравнении с лунно-траншейными пейзажами, к которым привыкли девушки за время нахождения на передовой. Из соседней каюты автобуса доносились приглушенные споры — видимо Джоана и Клара изучали очередную инструкцию, по использованию очередного образца какого-то оружия. Саманта посмотрела в грустные глаза, лежащей у нее на плече Кэт, и в очередной раз за сегодняшний сумбурный день извинилась:
— Прости меня Кэт, я была…
— Хватит! Я же сказала, что простила! Мы все устали, и все склонны делать ошибки, — перебила ее Кэт, поглаживая под суконным одеялом внутреннюю поверхность бедра подруги, — Лучше скажи, отчего все вокруг сошло с ума? Почему все рушится быстрее, чем карточный домик?
— Не знаю. Может это только нам кажется?
— Кажется?
— Ну да, ведь у правительства Греат Бритаина есть план. По крайней мере, я подозреваю что есть. Сдаться Германии, а потом в союзе с ней продолжить войну.
— Ну, допустим, но ведь можно ведь, как-то это все сделать иначе. Или у меня то, что называют тоска по ностальгии?
— Скорее всего. И не только у тебя. Грустно сознавать и слышать от всех, что мы расходный материал. А может, все переменится к лучшему? Я имею ввиду без нас? Может мы и есть причина всех бед? Исчезнем мы — общество избавится от пороков, люди станут жить по совести и справедливости.
— А она у них есть эта совесть и справедливость? — возмутилась Кэт, — К чему эта чушь — реформа алфавита? Или это и есть главное достижение бритаинской демократии?
— Мне кажется, что у нас действительно чемоданное настроение, хотя до чемоданов еще дожить надо. Нас вычеркнули из истории Греат Бритаина и его жизни, и мы в ответ вычеркнули Греат Бритаин из нашей жизни. Это уже не наше государство. И не наша земля. Именно поэтому все за окном кажется искусственным и похожим на декорации.
— Ну да, особенно если учесть, что из траншеи при взгляде от самой земли все выглядит несколько по-другому, чем при взгляде сверху вниз из проезжающего вагона.
— Знаешь, — Саманта стала нежно поглаживать грудь Кэт, под ворсистым суконным одеялом, — Ведь до войны, я именно так на все окружающее и смотрела- из вагона, со второго этажа автобуса, с чистой каменной на дорожки на аккуратно постриженную лужайку. Зачем они их постригают?
— Пытаются сохранить традиции, — ответила Кэт, повернувшись на бок, лицом к подруге, — Это уже не наши традиции, а их, и нам нужно создавать свои, или быть готовыми принять традиции той земли, куда мы в итоге попадем.
— А если, Натали, и ее руководители заблуждаются, и большевики нас не примут?
— Она достаточно цинична, и говорит, что наш порок будет использоваться как достоинство в идеологической борьбе с капитализмом. Ну, а если она заблуждается, то Евразия гораздо больше, чем Греат Бритаин, и мы найдем место, где нам никто не будет мешать.
— А если не найдем, а если…
— Хватит! Хватит изводить себя терзаниями! Хуже чем есть уже не будет! В конце концов, посмотри на Натали — она что троглодит из отсталой страны? Если она продукт большевизма, то я хочу быть переваренной этим большевизмом! Хочу стать его продуктом! И давай закончим с этими разговорами, нам вставать рано! — Кэт опрокинула Саманту на спину, и впилась в нее жарким чувственным поцелуем. Ее руки стали ласкать тело подруги, которое тут же отозвалось волной страсти и наслаждения, выжигая из мозга все сомнения и тревоги. Саманта застонала, и сбросив с себя сомнения ответила Кэт тем же. Последней осознанной мыслью, посетившей ее перед тем, как нахлынуло цунами экстаза, была мысль о том, что из соседней каюты доносятся схожие звуки — видимо Джоана и Клара от изучения технических инструкций перешли к более приятным вещам. Оргазм, который они испытали с Кэт, был настолько сильный, что на какое-то время они обе пребывали практически без сознания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158