Несколько разочаровал Саманту маникюр и педикюр пленной. Сделан он был конечно идеально — было видно ухоженность ногтей ее рук и ног, рисунки в виде свастики, сдвоенных молний, и черепов на ногтях были выполнены очень аккуратно, но вот качество лака Саманту откровенно разочаровало. Видимо немцы, лишенные запасов стратегического сырья и здесь, в столь важном вопросе пятались решить проблему с помощью заменителей. Эрзац-лак, которым были накрашены ногти пленной арийки, был откровенно говоря неважнецкого качества.
Закончив с осмотром пленной, Саманта задала той вопрос:
— Назовите себя!
— Я не стану отвечать на вопросы недочеловеков, — процедила сквозь зубы немка.
— А не боишься, что мы твое шелковое бельишко, заменим на белье из колючей проволоки? — встряла рассердившаяся на арийку Кэт.
Немка побледнела, но, справившись с собой, гордо произнесла:
— Избранная раса не боится боли!
Кэт взвилась и обратившись к Саманте предложила:
— Может пошлем кого-нибудь за мотком колючей проволоки?
Пока Саманта раздумывала, будет ли человечным так издеваться над пленной девушкой, и уродовать, такое прекрасное чувственное тело, подала голос Джоана, поигрывая в руках ручкой с золотым пером, оставленной на столе Сарой Мазелевич:
— У меня есть идея пострашнее! Эту мы сейчас отпустим к своим, предварительно раздев, а сами начнем допрашивать следующую!
Кэт ошарашено посмотрела на юную подругу:
— И что здесь страшного? Какой здесь смысл?
Джоана мило улыбнулась:
— Страшное здесь то, что то, что написано пером, — Джоана продемонстрировала всем присутствующим ручку, — Не выроубишь потом и топором!
— Не поняла Джоана! Поясни! — попросила все еще не понимающая мыслей юной девушки Кэт.
— Все очень просто. Что будет, если данную ручку заправить спиртовой тушью?
— Будет плохо писать и часто засыхать. — констатировала Саманта.
— А если этой ручкой уколоть, так, чтобы капелька туши попала под кожу?
— Там эта капелька и останется. Будет маленькая татуировка в виде синей точки. — уверено продолжила Саманта.
— Правильно, татуировка! А какой знак заставляют носить евреев в гетто и концлагерях?
— Звезду Давида…, - начала было Саманта, а потом до нее дошло, что собирается предложить Джоана. Действительно, если сделать этой гордой эссесовке на теле такую татуироку, то она вряд ли захочет возвращаться к своим, ибо ее будут ждать неприятные вопросы. Как эта немка объяснит, что ее отпустили из плена? Да еще со звездрй Давида? Которую невозможно смыть, которая нанесена навечно, если конечно же не отрезать кусок кожи от живого тела. Но, Джоана? Неужели она готова изуродовать эту немку и погубить ее красоту? Или девочка блефует? Саманту опять, в который раз, начали охватывать сомнения, но развиться до навязчивых идей они не успели, ибо до пленной немки тоже дошло то, о чем говорит Джоана, и она испуганно дернулась, и закричала:
— Нет! Только не это!
— В таком случае назовите себя! — рявкнула Кэт.
— Штандартенфюрер СС Марта-Ульрика-Элеонора Айсманн-Берта-Мария-Пфальц-Флюгценшафт княгиня Брюнсвикая ландграфиня Гессен-Кассельская, — пытаясь унять дрожь и страх, произнесла немка. — командир десантно-штурмового батальона связи войск СС "Дойчфройлян".
— Подожди, — вмешалась Валерия Коллингвуд, — А кем тебе, Марта, приходится Шарлотта-Элеонора Айсманн-Берта-Мария-Пфальц-Флюгценшафт княгиня Брюнсвикая ландграфиня Гессен-Кассельская?
— Это моя родная тетя. Она вышла замуж за Роберта Коллингвуда, графа Кентского. — уже более уверенно ответила немка, без всякой дрожи.
— Ну, здравствуй тогда, дорогая моя кузина! — усмехнувшись, произнесла Валерия, — не думала, что мы встретимся именно так!
Глаза у пленной немки округлились, и она спросила:
— Валерия-Шарлотта-Элеонора?
— Она самая. Можно просто Валерия.
— Господи! — немка покраснела, — Я не знала! Мне сказали, что ты погибла на «Лузитании» вместе с родителями. Я честно не знала!
— Мне тогда повезло — меня поймали с девушкой, и в наказание упекли в инернат, поэтому меня с ними не было во время того злополучного рейса, — с некоторой грустью и болью ответила Валерия, и, кивнув Саманте попросила:
— Развяжи ее! Пусть сядет за стол. Кузина все-таки.
Саманта, стала ловко развязывать своими гибкими пальцами пеньковую веревку, толщиной в дюйм, которой были связаны руки немки, и отметила, что у белокурой Марты очень чувствительная кожа на спине, и от ее прикосновений, та учащенно задышала. Сопровождая Марту к столу, Саманта как бы случайно очень нежно провела ладонью по ее спине, ягодицам и внутренней поверхности бедер, от чего ту буквально бросило в жар, и она остановилась рядом с шезлонгом, позволяя нежным пальцам Саманты продолжить ласкать ее чувственные места. Проложая поглаживать белокурую кузину Валерии, Саманта почувствовала, как у арийки очень быстро намокли ее шелковые трусики, и как она стала буквально тереться о ласкающую ее руку. Поняв, что ее ласки гораздо важнее для Марты, чем какие-то нацисткие идеологические убеждения, Саманта, рывком развернула к себе Марту и впилась своими губами в ее чувственные губы.
Целуя ее все сильнее, Саманта рывком стянула с немки вниз ее шелковые трусики, и запустила пальцы в интимную щель арийки, от чего та буквально взорвалась бешенной страстью, прижав в ответ затекшими руками, гибкое тело ласкавшей ее англичанки. Тело немки стали сотрясать волны сладострастия, глаза затуманились, а потом она вдруг дернулась и обессилено затихла, повиснув на шее у Саманты. Губы у Марты были накрашены приятной с клубнично-ананнасовым вкусом помадой модели «Фройлянэкстаз» 534/1/А2, а ее приятное на ощупь тело пахло слегка горьковатыми духами модели «Фройлянфрау» 317.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158