– Значит, старшему врачу ничего не говорить?
– Какому старшему врачу? Доктору Наоэ? А ты что, говорил ему что-нибудь?
– Да, сегодня утром, после обхода. Я спросил его…
– О том же, о чем и меня?
– Да.
– И что он тебе ответил?
– Сказал, что придется выписываться.
– Выписываться?! Тода кивнул.
– Он так и сказал: «Придется выписываться»? – Кобаси не верил собственным ушам.
– Да.
– Какой идиотизм! Но ведь тебе нельзя выходить на улицу, в толчею. Раз у человека кружится голова… Наоэ же должен понимать это!
– Сэнсэй!.. – одернула его Акико.
– Доктор Наоэ написал в заключении, что рана болезненна, но возможно амбулаторное лечение.
– Неужели он мог написать такое?.. Когда это говорит главный врач – еще полбеды, но если и Наоэ… Невероятно!
– Ему действительно противопоказан амбулаторный режим? – спросила Акико.
– Категорически. Да Наоэ и сам говорил, что Тоде придется побыть в клинике по меньшей мере недели две.
– Но ведь теперь он утверждает, что Тоде можно выписываться?
– Какая разница, что он говорит! Суть в том, что, если Тоду сейчас выписать, выздоровление затянется. – Казалось, Кобаси рассуждает сам с собой. – В этой клинике лежат гораздо более легкие больные. Разве правильно их держать в больнице, а Тоду – выписывать?
Тода продолжал глядеть в пол. Обмотанный бинтами, он казался еще моложе своих двадцати пяти лет – совсем беспомощный мальчишка.
– В общем, мне все ясно. Положись на меня. Можешь сегодня спать спокойно.
– Спасибо. Простите меня…
Тода встал, поклонился и вышел из кабинета.
Когда за ним закрылась дверь и стихли в коридоре шаги, Акико повернулась к Кобаси.
– Разве можно говорить такое?
– То, что я сказал, – справедливо, все до единого слова.
– Справедливо-то справедливо. Только он очень странный, этот больной.
– Почему?
– Молодой, а постоянной работы нет, болтается без дела, якшается с какими-то подозрительными типами… Не нравится он мне.
– Нравится, не нравится – какое это имеет отношение к болезни?
– Все равно, противный он… Когда меряешь ему температуру или щупаешь пульс, так и норовит дать волю рукам.
– Молод еще.
– Показывает нам всякие гадкие фотографии…
– Неужели?
– Все медсестры его терпеть не могут.
Кобаси почувствовал, что и в самом деле наговорил лишнего. Тем не менее упрямо сказал:
– Суть не в этом.
– А ему действительно пришлют деньги из деревни? По правде говоря, Кобаси и сам не был в этом уверен.
– Не опасно давать ему взаймы?
– Все будет в порядке, – пытаясь убедить себя, ответил он и оглянулся на висевшую у него за спиной доску. – В общих палатах все занято…
– Места есть только в палатах второго класса и выше. Кобаси, отвернувшись, молчал.
– Вы хотите перевести Тоду в более дешевую палату?
– Да. Это хотя бы на день продлит его пребывание в клинике.
– У нас всего две общие палаты.
– Да… Здесь стараются иметь дело только с богачами… Плакало «строительство общества всенародного благоденствия»!
– Что-о? – Акико широко раскрыла глаза.
– Это предвыборное обещание нашего главврача – когда он баллотировался в муниципалитет…
Акико залилась смехом.
– А не перевести ли нам и тех двоих?
– Служащего с шофером?
– Им-то уж и вовсе нечего делать в больнице – давай и их выпишем. А?
– Ну, перестань…
Теперь, когда в комнате, кроме них, не было никого, Акико разговаривала с Кобаси совсем по-другому. Чувствовалось, что их связывают очень тесные узы.
– В последнее время я отказываюсь понимать Наоэ.
– Почему?
– Пляшет под дудку старшей сестры – кладет в клинику практически здоровых людей, прописывает совершенно бесполезные лекарства, делает бессмысленную «операцию», а Тоде, несмотря на нагноение швов, велит убираться домой…
– Это политика Главного, и ничего тут не поделаешь.
– Но ведь Наоэ очень хороший врач! Таким гордился бы любой университет. Если не он, то кто же еще может образумить Главного?!
– Доктор Наоэ и главврач – разные люди.
– Разница только в том, что Наоэ не бизнесмен.
– Нет, не только. У Наоэ собственные взгляды, достойные всяческого уважения.
– Трудно поверить!
– Он выдающийся человек.
– Нет, он плохой человек.
– Как ты можешь так о нем говорить?!
– Может, когда-то он и был замечательным врачом… Во всяком случае, он мне не товарищ по университету и не коллега по кафедре, так что я могу позволить себе осуждать его.
– Да если та же Норико услышит такое!.. Представляю, что будет.
– Ну и пусть. Я ей даже спасибо скажу, если она ему это передаст.
– Глупый какой. Только неприятности наживешь!
– Если здесь станет совсем невыносимо, вернусь в университетскую клинику. Какой смысл работать под началом такого человека!
– Осаму-тян! – Акико впервые за весь вечер назвала Кобаси по имени. – Как ты можешь?
И, выскочив за дверь, она опрометью побежала по лестнице на второй этаж.
Глава VIII
Уже пробило десять, а Наоэ еще не появлялся. В амбулатории принимал один Кобаси, отдежуривший ночь.
Наоэ никогда не приходил рано, но то, что он не пришел и после десяти, было необычно. Медсестры забеспокоились. С третьего этажа спустилась Цуруё Сэкигути, которой, вероятно, уже позвонили из регистратуры, и заглянула в амбулаторию.
– А что, доктор Наоэ еще не приходил?
Часы на стене показывали четверть одиннадцатого.
– Пока нет. – Акико Такаги оторвалась от перевязки и подняла глаза на Сэкигути.
– Больные, наверное, уже ждут?
– Самый первый пришел к девяти.
На столе Наоэ лежала стопка историй болезни – штук пять.
– Может быть, он сегодня выходной?
– Вряд ли. После обеда операция. Акико закрепила конец бинта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93