– Вы имеете в виду Исикуру?
– Да. Все должны верить: мы сделали максимум возможного, но – увы!.. Дело даже не в том, когда умрет Исикура – неделей раньше или неделей позже, – а в том, чтобы смерть его была убедительной и достойной.
– Мы должны убедить в ней больного?
– Нет, его родственников.
– А как сам больной?
– Для него никакая смерть не может быть убедительной.
Наоэ приостановился, задумчиво глядя вперед. Мимо на тележке везли больного – видимо, в амбулаторию на анализы.
– Никто никогда не скажет: «Мне пора умереть», – тихо продолжил Наоэ.
– А помните бабушку Ёсидзаки? Как она убивалась?.. Кричала, что лучше бы ей умереть вместо внука.
– И ты этому веришь? Она так говорила, потому что отлично знала: она никогда не умрет вместо кого-нибудь.
Норико стало не по себе от этих слов.
– Страшно все это…
– Да, страшно.
– И вам, доктор?
– Что?
– Да нет… Ничего…
От странной мысли у Норико замерло сердце; ей померещилось вдруг, что Наоэ – из другого мира.
– Пусть Исикуру немедленно переложат. – Наоэ круто повернулся и пошел вниз, в амбулаторию.
В тот же день в клинику позвонил импресарио Дзюнко Ханадзё. Извинившись за долгое молчание, он спросил:
– Можно ей заехать к вам сегодня?
– Я ведь, кажется, ясно сказал, когда она должна явиться. Сколько дней прошло?
– Извините. Мы были заняты… Столько дел…
– Как она себя чувствует?
– В общем, думаю, неплохо.
– Я должен увидеть больную.
– Да-да, понимаю. Сейчас она в студии…
– Когда она сможет прийти?
– К шести вечера кончится видеозапись.
– Я не дежурю сегодня. Вечером меня здесь не будет.
– Но Ханадзё очень хотела увидеться с вами, И непременно сегодня. Может, вы все-таки окажете нам услугу? Дождетесь ее?
– А завтра? Что она делает завтра?
– Завтра мы уезжаем на гастроли по Кансаю. Так что извините, но…
– Хорошо, подожду. Но только до шести.
– Спасибо! Мы постараемся успеть. Самое позднее – половина седьмого.
Импресарио еще раз извинился и повесил трубку.
Работа закончилась, и врачи разошлись по домам. Наоэ прилег на диване в ординаторской. Но не успел он раскрыть книгу, как появилась Рицуко.
Одета она была изысканно: шоколадный, в мелкую клеточку твидовый костюм, под ним неяркая розовая блузка.
– Вы еще здесь, сэнсэй?
– Да, жду пациентку. – Наоэ отложил книгу и сел.
– Вам и поболеть-то спокойно некогда. Сразу на работу… – посочувствовала Рицуко.
– А где главврач?
– У него заседание в муниципалитете, в Комиссии по образованию.
Рицуко подняла валявшиеся на полу газеты и неожиданно предложила:
– Может, пойдем в канцелярию?
– В канцелярию?..
– Да. А когда должна прийти ваша больная?
– В шесть.
– Так еще целых полчаса. Ну пожалуйста.
Наоэ неохотно поднялся и пошел за Рицуко. В канцелярии не было ни души.
– Здесь гораздо уютней. – Рицуко принесла из соседней комнаты сыр, пиво. Решительно открыла две банки, разлила по бокалам. Один подала Наоэ. Приподняла свой, кивнула Наоэ и отпила несколько глотков.
Она всегда пользовалась косметикой, но сегодня накрасилась больше обычного – видно, в расчете на электрическое освещение.
– Сейчас многие болеют. Надо беречься. – Рицуко пристально посмотрела на Наоэ. – А вы и впрямь осунулись.
– Да? – Наоэ провел рукой по небритым щекам.
– Я тоже что-то себя неважно чувствую. Поясница побаливает. Я вам уже говорила… Боюсь, не туберкулез ли? Может, сделать рентген?
– Вряд ли туберкулез.
– Но вы ведь даже не осмотрели меня!
– В вашем возрасте туберкулеза не может быть.
– Почему вы с таким удовольствием говорите мне гадости? – Рицуко бросила на Наоэ сердитый взгляд. – Я вас серьезно прошу, осмотрите меня.
– Приходите завтра ко мне на прием.
– Ой, только не это! Там же медсестры… Нет, мне неловко.
– Что же, мне здесь вас осматривать?
– Здесь?! – Рицуко опешила. – Нет, здесь неудобно…
– Тогда спустимся в амбулаторию.
– Нет-нет, ни за что!
– Не понимаю. Чего вы тогда хотите?
– Ну хорошо. Здесь так здесь. Но если кто-то войдет, вы ему сами все объясните. Так мне раздеваться?
Наоэ кивнул.
Рицуко прижала ладони к вспыхнувшим щекам. Потом быстро подошла к окну и задернула шторы.
– Не смотрите.
– Хорошо.
Наоэ послушно закрыл глаза.
– Не открывать, пока я не скажу. Посматривая на Наоэ, Рицуко начала раздеваться.
Сбросила жакет, аккуратно свернула его и положила на диван. Потом, стараясь не испортить прическу, сняла блузку. Вздохнув, спустила бретельки – одну, потом другую.
– Все снимать?
– Да, – не открывая глаз, ответил Наоэ. Руки Рицуко потянулись к застежкам на спине.
– Бр-р… холодно! – Рицуко вздрогнула, хотя батареи работали исправно и в комнате было жарко.
– Ну что? Можно открыть глаза?
– Только, пожалуйста, побыстрее…
Наоэ повернулся. Рицуко стояла, сжав плечи и старательно прикрывая руками грудь.
Подойдя ближе, Наоэ заметил, что ее руки, придерживавшие лифчик, дрожат.
– Нагнитесь.
Рицуко опустила голову и слегка наклонилась. Наоэ ощупал позвоночник.
– А теперь медленно разогнитесь. Еще раз наклонитесь.
Рицуко стояла, зажмурившись и ощущая спиной тонкие нервные пальцы Наоэ. Их легкие прикосновения словно электрическим током пронизывали ее.
– Нагнитесь назад.
– Так?
– Больше. А теперь вправо. Влево. Рицуко покорно выполняла команды Наоэ.
– Так не больно?
– Нет, – чуть слышно прошептала Рицуко.
– Ну что ж. – Наоэ отнял руку. – Тут все нормально. Повернитесь теперь сюда.
Прижимая руки к груди, Рицуко медленно обернулась.
– Так? – неуверенно переспросила она. Наоэ подошел ближе.
– Что вы делаете?! Пустите!.. Пустите меня… – и не пытаясь сдвинуться с места, беззвучно повторяла Рицуко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93