Она томно запрокинула голову и приоткрыла рот.
Наоэ холодно изучал мелкие морщинки, расходившиеся из уголков зажмуренных глаз. Рицуко протянула руки. Бюстгальтер, который она только что держала в руках, лежал на полу, руки ласкали плечи, спину Наоэ.
Надрывно зазвонил телефон. После третьего звонка Наоэ снял трубку.
– Простите, у вас нет доктора Наоэ? – говорила дежурная медсестра. – К нему пришла пациентка.
– Понял. Сейчас иду.
Рицуко стояла, одной рукой прикрывая грудь, другой – лицо.
– Мне надо идти.
Сквозь пальцы Рицуко было видно, как Наоэ вытер салфеткой губы, поправил галстук и вышел из комнаты.
– Добрый вечер! Простите, что долго не появлялась, – пропела Дзюнко, снимая темные очки, ее лицо, несколько округлившееся во время пребывания в клинике, снова осунулось, глаза потускнели.
– Как самочувствие?
– Хорошо. Давно собиралась зайти к вам, да все времени не было… Уж вы меня не ругайте.
– Как всегда, работы по горло?
– К счастью, да.
– К счастью?
– Конечно. Для артистов это счастье.
– Ну, – Наоэ надел халат и принялся мыть руки, – посмотрим. Корзина для одежды в углу.
Дзюнко закрыла дверь и расстегнула толстое, из верблюжьей шерсти, пальто. В кабинете, кроме них, никого не было: дежурная сестра не успела прийти.
– Болей не было?
– Раза два-три кольнуло, но быстро прошло. Закончив осмотр, Наоэ сложил инструменты в стерилизатор и начал писать заключение.
– Доктор, – одеваясь за ширмой, позвала Дзюнко. – Вы свободны сегодня вечером?
– Да.
– Может, составите мне компанию? Я же обещала угостить вас. Ну, что вы молчите? Согласны?
– Согласен.
– Ну и чудесно! – обрадовалась Дзюнко.
Она вышла из-за ширмы уже в пальто. Обрамленное большим отстроченным воротником, ее лицо казалось еще тоньше.
– Хорошо. Только зайду в ординаторскую, оденусь.
– Жду вас в машине.
В коридоре Наоэ столкнулся с Томоко Каваай.
– Извините. – Томоко перевела дыхание. – Я задержалась в палате.
– Ничего, я справился сам.
Томоко с подозрением покосилась на Дзюнко. У ординаторской караулила Рицуко.
– Бессовестный, – негодующе прошипела она.
– Что такое?
– Бросил меня…
– Пришла пациентка.
– Ну и что! Нельзя же так… – Единственный поцелуй придал Рицуко смелости. – Вы ее уже осмотрели?
– Да. Но я должен идти.
– Какой вы, право… бессердечный!..
– Я? Бессердечный?
– Да, жестокий человек. – Рицуко вошла в ординаторскую. – Куда же вы собрались?
– Домой.
– Неужели? А может быть, на свидание? Не глядя на Рицуко, Наоэ застегивал пальто.
– Смотрите, проверю! – пригрозила она. – Когда мы увидимся?
– Не знаю.
– Скажите определенно.
– На следующей неделе.
– Когда?
– Ну… Позвоните мне как-нибудь.
– Позвоню в понедельник, договорились?
– Ладно.
– Только попробуйте обмануть!
– А что тогда будет? – рассмеялся Наоэ.
– Что будет? – Рицуко прищурилась. – Тогда я всем расскажу, что вы ко мне приставали.
Наоэ бросил на Рицуко насмешливый взгляд и вышел из ординаторской.
Ресторанчик, в который Дзюнко пригласила Наоэ, находился в оживленном месте между Роппонги и Ногидзаки и славился бифштексами. Дзюнко решила, что здесь Наоэ понравится. Она любила ходить сюда потому, что в больших ресторанах на нее обычно глазели, а здесь никому не было до нее дела.
– Что изволите заказать?
– Сакэ.
Официант растерянно уставился на Наоэ.
– Да, вы же говорили, что больше всего любите рисовую водку, – пришла на выручку Дзюнко. – У вас есть сакэ? – обратилась она к официанту.
– Наверное…
– Принесите, пожалуйста. Можно неподогретое. Официант все еще медлил.
– Сакэ?.. К бифштексу?
– Да какая разница! – пожал плечами Наоэ.
– Пожалуй, и мне сакэ, – поддержала Дзюнко. Когда официант отошел, она расхохоталась.
– Здесь, наверное, еще никто сакэ не заказывал.
– Да?.. А я и не знал.
– В этом ресторане отличные аваби и креветки. Может, креветок?
– Лучше аваби.
Дзюнко заказала два бифштекса и аваби. Прямо у столика стояла плита. Подошел повар и начал готовить еду.
– Или вам больше хотелось пойти в ресторан с японской кухней?
– Да нет, все равно. Было бы сакэ. Дзюнко снова улыбнулась.
После ужина она повела Наоэ в маленький бар в полуподвале. Зал был разгорожен на пять кабинетов. Пол покрыт роскошным ковром, интерьер выдержан в дворцовом стиле XVII века.
Дзюнко, похоже, частенько бывала здесь: бармен сразу заметил ее и пригласил к стойке. Для бара час был ранний, и посетителей собралось пока совсем мало.
– Пожалуйста, нам сакэ, – попросила Дзюнко.
– Это что-то новенькое. – Бармен с подчеркнутым интересом оглядел Дзюнко и ее спутника.
Дзюнко могла выпить довольно много. А сегодня настроение у нее было приподнятое – сакэ первоклассное, весь вечер свободный, и Дзюнко пила рюмку за рюмкой. Через час она заметно опьянела.
– Доктор, ну-ка посмотрите на меня. Щеки красные?
– Не очень.
– Да ну вас! – Дзюнко захохотала. – Опять вы смотрите на меня как врач на пациента.
Легкий румянец проступил у нее на скулах, оживив бледное личико. Дзюнко была обворожительна. Все заметнее становилась скрытая в ней порочность.
– А вы, доктор, никогда не пьянеете?
– Почему? – удивился Наоэ. – Как все.
– А сейчас совсем трезвый… Может, вас хмель не берет? – Дзюнко поставила на стойку пустую чашечку.
– Не берет… – усмехнулся Наоэ, глядя на ее холеные, изящные руки.
– Неужто ваша Симура так хороша? – неожиданно спросила Дзюнко.
– Какая Симура?
– Не притворяйтесь, я ведь все знаю. Сиделка мне многое рассказала. Мы с ней решили, что доктор у нас чересчур целомудренный… А что? – Дзюнко вызывающе выпрямилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93