Наоэ.
«Ну наконец-то!» – вздохнула Норико.
Наоэ расплатился с водителем, захлопнул дверцу машины и прошел в зал. У Норико отчаянно забилось сердце: счастье на этот раз не ускользнуло, мечта сбывается. Наоэ огляделся и зашагал к стойке регистрации. Норико подбежала к нему.
– Что же так поздно?
– А, ты уже здесь.
– Я так беспокоилась… Боялась, что не успеете.
– Телефонный звонок задержал.
В галерее вылета было шумно, празднично, мелькали нарядные кимоно.
Норико летела впервые; ей казалось, что все смотрят на нее, и она совсем оробела. А Наоэ, подняв воротник пальто и равнодушно глядя перед собой, торопливо шагал по движущемуся коридору.
Самолет вылетел с десятиминутным опозданием.
Словно любопытный ребенок, Норико привстала из кресла, пытаясь заглянуть в иллюминатор. Сидевший у иллюминатора пожилой мужчина подвинулся, чтобы ей было удобней смотреть. Токио внизу казался игрушечным и вскоре исчез. Через несколько минут самолет накренился и взял курс на север. Погасла надпись «не курить». Кварталы огромного города сменились полями, грядами гор. Норико все было интересно: и ниточки дорог, и прилепившиеся друг к другу дома.
Наоэ молча курил. Когда, загасив сигарету, он откинулся на спинку кресла, Норико сказала:
– Вас искал доктор Кобаси.
– Я знаю.
– Поговорили?
– Да.
Разговаривать Наоэ явно был не расположен. Он отвернулся и закрыл глаза.
Самолет уже набрал высоту и летел ровно. В салоне было тихо, только гудели моторы.
«Наш самолет пролетает над озером Инавасиро», – объявила по радио стюардесса, и Норико снова взглянула в иллюминатор. Среди гор огромным металлическим блюдцем блестело озеро. Горы, долины, озеро – все было освещено новогодним солнцем. Оно уходило на запад, и его косые лучи скользили по стеклу иллюминатора.
Ровный гул моторов убаюкивал. Наоэ задремал. Спал и пожилой человек у окна. Только Норико было не до сна.
Стюардесса сообщила, что скоро будет виден знаменитый залив Мацусима. К огорчению Норико, его можно было видеть только с другого борта. Она смотрела на горные склоны, которые постепенно становились круче; впереди показалась сверкающая белизной гряда. Снег на горах искрился в лучах солнца.
«Летим все дальше на север», – прошептала Норико и украдкой взглянула на Наоэ. Глаза закрыты; красиво очерченный нос неестественно бел – как снег, покрывающий горы.
Норико отчего-то стало тревожно; ей показалось вдруг, что они спасаются от погони, убегают на север, в снега – туда, где их никто никогда не найдет… Сердце сжалось от щемящей грусти.
Наконец горы расступились, появился Сангарский пролив, темно-синий в свете неяркого солнца. Рядом с ним еще ослепительней казались снежные пики. Их зловещие очертания напомнили Норико фотографию в каком-то журнале: гору – обиталище духов.
Размышления Норико прервал голос по радио: «Через несколько минут наш самолет приземлится в аэропорту Титосэ».
Сделав разворот вправо, самолет пошел на снижение. Вверху остался слой облаков, показалось синее море, пенящееся у побережья. Четкой линией отделялись покрытые снегом хвойные леса.
Хоккайдо.
Наоэ открыл глаза, как будто и не спал.
– Кажется, прилетели, – сказала Норико.
– Прилетели, – отозвался Наоэ и посмотрел вниз.
Огромные белые равнины разделены черными полосами на правильные прямоугольники; леса и пересекающиеся дороги образуют замысловатые геометрические фигуры. В ярко-синем небе оранжевым шаром плыло зимнее солнце.
– Похоже, довольно холодно, – заметила Норико.
– Да.
Самолет шел на посадку, земля быстро приближалась. Уже хорошо просматривались дороги, отдельные дома. Вот и взлетно-посадочная полоса, припорошенная снегом; верхушки деревьев совсем рядом. Мгновение – и самолет коснулся земли, чуть подпрыгнув, пробежал полосу и остановился перед зданием вокзала.
Наоэ поднялся с кресла, снял с полки пальто – свое и Норико.
– Выйдешь на трап – сразу подними воротник, – сказал он, передавая пальто.
Когда Норико вышла из самолета, резкий ветер ударил в лицо.
На здании аэровокзала, одиноко черневшем в белом поле, горело табло: температура воздуха минус пять, скорость ветра три метра в секунду.
– Осторожней, не поскользнись, – предупредил Наоэ.
Люди бежали к зданию вокзала, втянув головы в плечи, ежась от ветра. Наоэ быстро шел впереди, Норико бежала за ним, стараясь не отстать.
В гостиницу они приехали уже в шестом часу. Здание было приятного коричневого цвета и очень уютное.
– Вам номер на двоих? – любезно предложил портье.
Наоэ заполнил карточку и вписал туда Норико.
Номер был на шестом этаже. Под окнами проходила дорога, за ней чернело какое-то массивное здание. Несмотря на сгущавшиеся сумерки, света в окнах не было.
Фары проезжавших машин освещали сугробы по обе стороны дороги.
– Это тополя? – Норико показала пальцем на несколько высоких деревьев слева от гостиницы.
– Да, тополя… Устала, наверное?
– Нисколько.
После дежурства Норико так и не пришлось поспать – готовилась к поездке. Но усталости не ощущала – то ли потому, что Наоэ был рядом, то ли просто от возбуждения.
– Примем душ и пойдем ужинать.
– А к матери сегодня не поедете?
– Потом.
Норико сложила одежду и направилась в ванную. А Наоэ уселся читать свежие газеты, заранее доставленные в номер.
– Сначала вы? – предложила Норико.
– Давай вместе, – ответил Наоэ и отложил газеты.
Когда они спустились в ресторан на четвертом этаже, шел уже восьмой час. Здесь, как и в вестибюле гостиницы, было тихо – Новый год все отмечали дома. Только несколько небольших компаний сидело в глубине ресторана, да и те – семейные группы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93