– Он умрет сегодня вечером или ночью.
– Кто дежурит? – Старшая сестра подошла к висевшему на стене расписанию. – А, Симура и Каваай.
– Вечно мне не везет! – недовольно надулась Каваай.
– А что, Наоэ-сэнсэй так и не появлялся? – удивился Кобаси.
– Час назад звонила. Нет дома.
– В какой гостинице он остановился в Саппоро? Кажется, в отеле G.? – Хоть по телефону поговорить, если он еще там…
– Он вам нужен?
– Очень. Я хотел посоветоваться с ним об Уэно. Может, дать ему преднин?
– Попробуем дозвониться? – предложила Сэкигути.
У Норико екнуло сердце: «Отель G.»… Пять дней назад она была там с Наоэ. Смотрела из окна на заснеженный город. Наоэ обнимал ее… Всего пять дней, а кажется, так давно.
Саппоро ответил сразу. Это было в порядке вещей, но Норико почему-то страшно удивилась.
– Алло, алло… – кричала в трубку старшая сестра. – Саппоро? Гостиница G.?
Не переставая скручивать тампоны, Норико насторожилась.
– На-о-э… да-да… правильно… господина Наоэ Кёскэ, из Токио…
Старшая сестра посмотрела на стоявшего в дверях Кобаси.
«Если он в номере, я потом тоже позвоню ему потихоньку», – подумала Норико.
– Вот как? Понятно… – протянула старшая сестра. Норико затаила дыхание.
– Да-да, я поняла, большое спасибо. Положив трубку, Сэкигути повернулась к Кобаси:
– Три дня назад он выехал из гостиницы.
– Куда?
– Сказал, что в городе живет его семья. Может быть, перебрался к ним.
– А номер их телефона узнать нельзя?
– М-м-м… Не известно, на чье имя он записан. Попытаюсь, конечно, но…
– Возможно, его уже нет и там.
– Да-да, летит сейчас сюда…
– Ладно, не надо. Как-нибудь обойдусь.
– Надеюсь, уж завтра он выйдет на работу, – процедила старшая сестра.
– Завтра будет поздно… – Задумчиво вытянув губы трубочкой, Кобаси постоял немного и вышел из комнаты.
В шестом часу вечера Уэно стало хуже: он потерял сознание. Было ясно, что конец наступит вот-вот, и Кобаси решил остаться на ночь, поменявшись с терапевтом Кавахарой.
Подкрашенная глюкоза исправно поступала в тело Уэно, но никакого облегчения не приносила.
Еще вчера Кобаси сказал жене Уэно, чтобы она пригласила родственников, но она по-прежнему в одиночестве сидела у постели мужа.
Без десяти минут пять Уэно вздохнул в последний раз и закрыл глаза. Он метался в бреду целых три дня, а умер легко и тихо.
Старушка Тиё не плакала у тела – видимо, разговор с Наоэ подготовил ее. Она просто ходила взад и вперед, не зная, куда девать руки.
Труп обмыли, сообщили о смерти властям. Предстояло отвезти его домой. Но потом решили, что утром Тиё с чиновником из отдела социального обеспечения отвезет покойного прямо в крематорий.
О еде и Кобаси, и медсестры забыли. Только поздно вечером, когда с делами было покончено, они отправились ужинать.
В меню был суп из соевых бобов, жареная рыба, маринованные огурцы. Есть Норико совсем не хотелось, она взяла только огурцов и в соседней лавке купила мандаринов. Она утешала себя тем, что Каваай еще совсем ребенок и не поймет, что с ней происходит.
После ужина Кобаси пришел к медсестрам в комнату, сел на диван.
– Ну вот, – печально сказал он, – все кончено. Вид у него был изможденный. Видимо, напряжение дня не прошло для Кобаси бесследно.
Вздохнуть с облегчением после смерти больного – противоестественно. Но для врачей и сестер – это будни, повседневная жизнь, и теперь они наслаждались наступившим покоем.
– Я так боялся, – сказал Кобаси, – что она догадается об обмане…
– Да, сэнсэй, это нелегко – две смерти подряд. Сначала Исикура, а теперь Уэно.
– Да уж, пожалуй, хватит.
– Куда вы – туда и смерть. Больше, сэнсэй, с вами в паре не дежурю, – сказала Каваай.
– Это ты ее за собой водишь, – невесело пошутил Кобаси.
Неожиданно Норико показалось, что за дверью кто-то стоит.
– Кто там? – Она открыла дверь и увидела Тиё.
– Можно войти? На минутку…
– Вам доктора? Старушка робко кивнула.
– Вы ко мне? – Кобаси встал и подошел к двери. Старушка поклонилась и протянула пакет и коробку.
– Что это?
– Мы причинили вам столько хлопот…
– Что вы, бабушка?! – Кобаси отвел руку с подарками. – Если бы мы могли помочь ему…
– Ну как же? Столько крови перелили! Так старались…
– Не надо.
– Муж был так благодарен! Денег-то у нас нету… Спасибо. – Она поклонилась Кобаси, потом Норико и положила на стол пакет с коробкой.
– Ну что вы, не надо! Да поймите, нельзя! Не за что… – чуть не плача, проговорил Кобаси.
Оставив подарки, Тие заковыляла к выходу, но у порога еще раз остановилась:
– Спасибо вам.
Проводив взглядом ее маленькую сухую фигурку, Кобаси и Норико разом посмотрели на стол.
– Бегала старушка, покупала, – вздохнула Норико.
В пакете оказались хурма и мандарины, в коробке – виски. Фрукты предназначались, по-видимому, медсестрам, а виски – Кобаси.
– Нехорошо получилось, – угрюмо проговорил Кобаси, глядя на бутылку. – Ведь старику-то не помогли.
– Для нее, наверное, расходы немалые, – заметила Норико.
– Совестно брать от нее подарки.
– Она так старалась, хотела сделать приятное. Нет, отказываться нельзя. – Норико подумала, что, если б здесь был Наоэ, он бы не отказался.
– А может, и правильно, что послушался совета Наоэ? – закуривая, пробормотал себе под нос Кобаси.
Было уже почти девять часов. Норико собралась гасить в палатах свет. За окном чернело усыпанное звездами небо. Верно, похолодало.
Тишину в комнате разорвал телефонный звонок. Норико стояла ближе всех к аппарату. Она сняла трубку.
– Алло, Токио? Клиника «Ориентал»? – послышался пожилой женский голос.
– Да.
– Я звоню из Саппоро. Моя фамилия Наоэ…
– Как?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93